«Военно-промышленный курьер» уже знакомил читателей (см. №№ 49 и 50 за 2011 год) с мнениями участников форума «Меры по укреплению взаимного доверия – основа повышения эффективности сотрудничества России и США по вопросам евроПРО, противодействия ядерному терроризму и другим глобальным угрозам». Однако в предыдущих публикациях, к сожалению, не удалось поместить ряд весьма интересных выступлений, прозвучавших в ходе состоявшейся дискуссии. Они размещены в этом номере «ВПК». Напоминаем, что форум был проведен Клубом военачальников Российской Федерации и группой «Эльба» (общественной организацией, членами которой являются отставные военные деятели РФ и США) и состоялся незадолго до известного заявления президента Дмитрия Медведева о шагах, предпринимаемых РФ в связи с развертыванием американской противоракетной обороны.

В перевооружение армии государство всегда вкладывало немалые средства, особенно в Ракетные войска стратегического назначения. В связи с этим часто приходится слышать такое суждение: «Не лучше ли пустить эти миллионы и миллиарды рублей на социально-экономическое развитие регионов? Построить дороги, провести в деревни газ, а в некоторые и электричество...» Нет. Мы вынуждены укреплять оборону нашей страны.

Главная составляющая

Вся обстановка периода холодной войны, трагедия развала Советского Союза и последующее за ним непростое двадцатилетие – все это говорит о том, что заниматься обороной Российской Федерации надо крайне серьезно.

С момента своего образования, то есть с конца 50-х годов прошлого века РВСН были, есть и будут оставаться главной составляющей стратегических ядерных сил России. Но из шести ракетных армий сегодня мы сохранили только 12 дивизий. Руководствуясь договорами с Соединенными Штатами Америки, Россия сознательно ликвидировала ракеты средней дальности.

Серьезные шаги в области разоружения были сделаны и Соединенными Штатами Америки. Но нынешнее размещение элементов противоракетной обороны в Европе приведет к разрушению всей системы международной безопасности. Что бы ни говорила американская сторона, что бы ни заявляли политики, мы, военные, понимаем: ракета, стоящая в шахте или на мобильной пусковой установке, всегда имеет свои цели.

Напомню, если бы не решение Вашингтона выйти из Договора по ПРО 1972 года, сегодня в России уже не было бы тяжелых межконтинентальных баллистических ракет «Сатана». В соответствии с Договором СНВ-2 мы действительно были готовы залить шестиметровым слоем бетона все шахты тяжелых МБР. Следствием определенной позиции США стало и решение российской стороны о модернизации мобильной группировки в Ракетных войсках стратегического назначения. Россия поставила на боевое дежурство модернизированный «Тополь-М», с которым ознакомились и Владимир Владимирович Путин, когда занимал пост президента, и ныне действующий президент Дмитрий Анатольевич Медведев. Запись этих посещений частей РВСН транслировалась на весь мир, демонстрируя вполне очевидную позицию руководства России: если американская сторона совершенствует свое оружие, то и российская будет заниматься тем же. Соответственно если Соединенные Штаты продолжают разворачивать систему ПРО, то и Россия увеличит количество боевых ракетных комплексов. И не только в РВСН, но и в Военно-морском флоте, Военно-воздушных силах, как бы это ни ударило по бюджету нашей страны.

И еще один пример конкретной ситуации, возникшей из-за дефицита доверия между двумя государствами. В Козельске дислоцируется дивизия РВСН, оснащенная стационарными ракетными комплексами. Согласно договоренностям она в числе прочих соединений подлежала ликвидации. Но в послании Федеральному собранию президент России сообщил, что решено ее не расформировывать. Фактически это решение стало ответом на вполне определенные шаги американцев – и в космосе, и в других областях.

Жесткий принцип

Если ситуация не изменится, все и дальше пойдет такими темпами, не исключено, что российское военно-политическое руководство возьмется за восстановление ракетных дивизий – тех самых, которые мы сняли с боевого дежурства, но сохранив шахты и инфраструктуру. И сделали мы это только потому, что последовали примеру американцев: снимая с боевого дежурства МБР МХ, они сохранили всю инфраструктуру. Я лично был на этой пусковой установке и задал американскому генералу вопрос: «Сколько нужно времени, чтобы снова поставить в шахту эту ракету?». Поколебавшись, он ответил: «Около двадцати суток». Таким образом, по крайней мере на этой базе американцы сохранили свой возвратный потенциал.

Россия шла по другому пути. За американские деньги мы действительно все взрывали, уничтожали, резали. В том числе и ракеты, которые могли бы еще использоваться по назначению.

Сейчас ситуация изменилась. Будем смотреть правде в глаза: если Соединенные Штаты Америки продолжат размещать элементы стратегической противоракетной обороны вблизи российских границ, мы будем вынуждены дать адекватный ответ, как бы нас ни заверяли в том, что ракеты, расположенные в Польше и других государствах, не будут нацелены на Россию.

До сих пор российская сторона не получила ответ и на вопрос, о каких ракетах идет речь. И я как военный, и мои коллеги относимся к этому однозначно: доверие доверием, но мы должны знать, какое оружие будет стоять у наших границ. А если речь идет об оружии первого удара? Мы все прекрасно понимаем, что переделать противоракету на ракету первого удара с подлетным временем всего в несколько минут очень просто.

И еще важный момент. Мы все время говорим о двух странах – России и Соединенных Штатах. Но существуют еще и Англия, Франция, Китай... Ракеты средней дальности сегодня есть у целого ряда государств. Не исключено, что в ближайшее время в «ядерный клуб» вступят новые члены. Таким образом, вопрос «Что делать?» действительно стоит достаточно серьезно. Ответ прост: нам придется снова наращивать свой ракетно-ядерный потенциал, как бы ни ударило это по бюджету нашей страны. Мы должны разрабатывать дорогостоящие системы вооружения, способные пробить любую противоракетную оборону. Это жесткий принцип.

Мало просто общаться

Военные – «государевы люди». Если я, будучи командующим Ракетными войсками стратегического назначения, получил бы приказ на применение МБР, я бы его выполнил. Зная, как никто другой, все о его последствиях, о том, что это значит для нашей планеты. И я глубоко убежден, что этот приказ выполнил бы и американский командующий, какими бы доверительными ни были наши личные отношения.

В этой связи очень хотелось, чтобы возможная «перезагрузка» в отношениях двух великих государств, двух великих народов, на которые смотрит весь мир, дала реальные результаты. Для этого мы должны принимать к рассмотрению любые предложения – и те, которые могут быть реализованы сегодня, и те, приступить к которым можно только в будущем. Нужно учитывать все нюансы на этом пути. Такова ныне наша главная задача, задача людей, которые уже пожили на этой Земле и которые когда-то несли высочайшую степень ответственности за обороноспособность своих государств.

Сегодня, понимая, к чему все идет, мы вынуждены заниматься проблемами, которым посвятили всю свою жизнь. Наша задача – и российской, и американской сторон – не просто общаться, не просто высказывать искреннюю, глубокую озабоченность относительно сложившейся международной обстановки. Мы обязаны донести эту озабоченность до политического руководства своих стран.