Д. В. Тренин. «Post-imperium: евразийская история». М., Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012, 326 стр.

Российские эксперты не так уж часто предлагают отечественному читателю книги, посвященные комплексному анализу внешней политики нашей страны за два последних десятилетия. Монография известного специалиста в области международных отношений, директора Московского центра Карнеги Дмитрия Тренина – одна из немногих в этом ряду. Но в отличие от других работ по данной тематике предметная сфера рецензируемого исследования значительно шире.

Отнюдь не уникальная страна

Автор рассматривает международную политику России как внешнеполитическое проявление особого, переходного состояния российского общества и государства, которое он называет post-imperium. Для Тренина это состояние представляет собой «трансформацию исторического масштаба, требующую куда больше времени, чем переход (несколько поколений, а не несколько десятилетий), и не имеющую четко определенного конечного пункта» (стр. 39).

Эта переходность предполагает устойчивое сосуществование и нередко тесное переплетение различных по характеру тенденций, относящихся к разным историческим эпохам. Но автор категорически против того, чтобы объяснять нынешнюю российскую переходность тем, что современная Российская Федерация представляет собой не до конца распавшуюся империю. Сторонники этой точки зрения в качестве главного аргумента приводят сложную ситуацию на Северном Кавказе и предсказывают, что распад страны еще не завершен. По мнению же Тренина, если исходить из данного критерия – сохранения в составе бывшей метрополии части некогда принадлежавших ей колониальных владений, нынешние успешные великие державы – Великобританию и Францию вполне можно отнести к разряду «недоразвалившихся империй». Так что Россия в этом ряду отнюдь не уникальна, а ее сегодняшнее национально-государственное устройство (и связанные с ним проблемы) вовсе не является однозначным доводом в пользу неизбежной дальнейшей дезинтеграции страны.

Post-imperium как внутренний социальный и политический порядок означает, что при доминировании новых начал в экономической и политической жизни России (рынок, большая открытость в политике, предполагающей существование не зависимых от государства акторов) она ограничивается институтами и традициями, почерпнутыми из имперского прошлого. Власть носит цезаристский и политически нерасчлененный характер, что находит одобрение у значительной части населения. Конкуренция в политике и экономике жестко сдерживается. А правящие элиты обладают многочисленными привилегиями, их господство по-прежнему базируется на монополизме и широком использовании инструментов административного контроля.

Такое положение российские элиты вполне устраивает: по большому счету они не хотели бы что-то менять ни в политическом строе страны, ни в ее экономике. Зато правящие слои хотят быть глубоко интегрированными по разным линиям (деловой, в области престижного потребления, образования) в мировую капиталистическую элиту, но при этом внутри России играть по собственным правилам, которые они сами и установили.

В книге Тренина прекрасно показано, что если рассматривать российскую внешнюю политику, которую часто критикуют за отсутствие стратегического видения, непредсказуемость, сквозь призму долгосрочных интересов этих элит, то она выглядит вполне рациональной и эффективной. Будучи по сути постимперской, эта политика одновременно призвана поддерживать устойчивость постимперского порядка внутри страны. С точки зрения нынешних отечественных элит, восстановление империи не нужно РФ. Отчасти поэтому, отмечает автор, Россия уже никогда не сможет и не будет империей. В отличие от имперского прошлого нынешняя Российская Федерация даже не пытается навязать окружающему миру свои ценности и свой «проект будущего». Внешнеполитические усилия правящих кругов новой, постимперской России в значительной степени нацелены на то, чтобы оградить их право устанавливать внутри страны такой социальный и политический порядок, который они считают наилучшим для нее, от любых попыток изменить этот порядок извне.

Российское руководство вполне в духе времени не стремится к установлению контроля над территориями сопредельных стран, поскольку властные элиты постимперской России нашли менее затратные и более выгодные способы реализации своих интересов, в том числе и материальных. Но вместе с тем оно ревниво относится к попыткам иных глобальных игроков расширить свое присутствие на постсоветском пространстве и даже объявляет расположенные на нем государства зоной своих привилегированных интересов.

Россия по-прежнему хочет оставаться в престижном клубе великих держав, быть самостоятельным полюсом силы в мире, пусть влияние этого полюса ограничено региональными рамками. Но главное – российские верхи требуют, чтобы Запад, и США в первую очередь, относился к ним как к равному партнеру. Отечественные природные ресурсы, имеющие большое значение для мировой экономики, наличие доставшегося от Советского Союза ядерного потенциала, второго по мощи на планете, дают правящим кругам РФ основание полагать, что эти их устремления вполне реалистичны.

Аргументированная программа действий

Что же касается попыток России сформировать на постсоветском пространстве вместо былой империи современные интеграционные объединения, то на данном направлении двадцатилетний опыт не принес Москве особых успехов. И это, как справедливо отмечает автор, отчасти является результатом внутренних проблем: «Тот факт, что Россия и другие страны СНГ пока оказываются не в состоянии создать эффективные международные институты, обеспечивающие их взаимоотношения, напоминает об их неспособности построить подобные институты на внутриполитическом уровне» (стр. 119).

Последнее утверждение напрямую относится и к болезненной проблеме национально-государственного устройства России. Согласно Конституции нашей страны она является федерацией, но на самом деле представляет собой унитарное государство. Однако отдельные национальные республики в составе РФ, руководство которых в силу различных причин получило от федеральной власти существенные льготы и привилегии, обладают значительной автономией, в том числе и специфическим правовым пространством (Чечня, Дагестан). И это сближает современную Россию с прежней Российской империей, где наиболее активные в политическом отношении этносы добивались для себя значительной самостоятельности (Финляндия, Польша в первой трети XIX века), а некоторые образования и вовсе имели статус протектората с особым внутриполитическим порядком (Бухарский эмират, Хивинское ханство). Но при наличии таких «по-особому» управляющихся территорий в составе Российской Федерации ее руководство продолжает в качестве одной из важнейших ставить задачу формирования единой гражданской нации. Очевидно, что здесь политическое целеполагание вступает в конфликт с практикой.

Другая причина неудач интеграционных усилий Москвы на постсоветском пространстве, отмечает Тренин, заключается в том, что «для многих в России новые независимые государства – еще не совсем государства». Такой подход со стороны Москвы стимулирует в этих государствах комплекс «младшего брата» и стремление дистанцироваться от России на политически безопасное расстояние.

Итог подобной внешней политики следующий. По словам автора, «Россия перестала быть синонимом Евразии, но вопреки ожиданиям многих западных аналитиков не стала и частью Европы. Она не распалась, но и не интегрировалась в Запад».

Однако вызовы XXI века потребуют от РФ внесения существенных корректив в ее внутреннюю и внешнюю политику. В рецензируемой книге предложена аргументированная программа действий, реализация которой, по мнению Тренина, позволила бы стране успешно адаптироваться к условиям быстроменяющегося мира. Для того чтобы сохранить место в клубе великих держав, России необходимо провести глубокую социальную, экономическую и технологическую модернизацию. Но осуществить ее возможно лишь в тесном сотрудничестве с Западом, прежде всего со странами Европейского союза. Правда, надо иметь в виду, что такое сотрудничество может стать полновесным, охватывающим все сферы экономики и науки, только при условии, если удастся демилитаризовать отношения с США. Как утверждает Тренин, «центральное место в российской внешней политике должно занимать «мягкое влияние» (стр. 318). Это касается отношений не только с соседями на постсоветском пространстве, но и с другими государствами мира.

Сдвиг в мировой политике в сторону Тихоокеанского региона потребует значительного усиления азиатского и дальневосточного векторов во внешней политике России. Здесь у Москвы имеются широкие возможности для формирования сбалансированной системы отношений со столь влиятельными странами, как США, Япония, Южная Корея, Канада, Австралия, а также с государствами АСЕАН. И в этом контексте важнейшей задачей станет нахождение оптимального формата сотрудничества с Китаем, который может стать важнейшим партнером России не только в торгово-экономической сфере, но и в деле обеспечения безопасности и стабильности по периметру азиатских границ Российской Федерации.

В книге читатель также найдет много конкретного материала о развитии контактов постимперской России с различными странами мира, о роли военного, энергетического, экономического и гуманитарного факторов в российской внешней политике. Написанная на основе обобщения богатого фактического материала, содержащая новые оценки и выводы, монография Дмитрия Тренина, несомненно, будет полезна широкому кругу читателей, интересующихся проблематикой международных отношений РФ.