К. М. Александров. «Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А. А. Власова. 1944–1945». Биографический словарь. М., «Посев», 2009, 1120 стр.

Словарь офицерского корпуса Русской освободительной армии (РОА) составлен известным петербургским историком Кириллом Александровым. Это один из наиболее фундаментальных трудов, посвященных армии генерала Власова и советским коллаборационистам вообще.

Перед трудолюбием и научной добросовестностью автора можно только снять шляпу. По сравнению с первым изданием, вышедшим в 2001 году, число биографий в справочнике возросло со 122 до 170. В несколько раз вырос и объем, главным образом за счет новых архивных материалов. Автор активно работал как в российских, так и в зарубежных архивах, прежде всего в Германском военном архиве во Фрайбурге. Всего в книге использовано 956 ранее неопубликованных архивных источников и 710 опубликованных источников и исследований, а также четыре кинодокументальных материала и 38 интернет-материалов.

Разумеется, справочник далек от полноты – ведь всего в РОА служили не менее пяти тысяч офицеров. Но и написанные Александровым биографии позволяют составить представление о власовской армии. Из 170 представленных в книге человек 139 к началу Второй мировой войны имели советское гражданство и практически все служили в Красной армии. Остальные являлись эмигрантами, в своем большинстве служившими в белых армиях.

Мечты о славе русского де Голля

Самый большой биографический очерк посвящен в книге генералу Власову. Он занимает 74 страницы – одну пятнадцатую часть книги. Среди интересных фактов то, что своих орденов и прочих наград Власов был лишен указом Президиума Верховного Совета СССР только 16 мая 1990 года. Через 44 года после казни. Возможно, именно это обстоятельство породило легенды о том, что Власов был тайным агентом Сталина и в действительности в 1946-м его не казнили и он еще долгие годы жил под чужой фамилией. Эта версия была однозначно опровергнута только в начале 90-х годов, когда опубликовали фотографии повешенного Власова и его товарищей по скамье подсудимых.

Александров, на наш взгляд, склонен идеализировать фигуру Андрея Андреевича, делая из него идейного борца со сталинским режимом. Автор книги вполне убедительно доказывает, что у советских генералов шансов выжить в плену имелось гораздо больше, чем у рядового красноармейца. Но это означает лишь то, что мотивы для коллаборационизма были разные. Для многих рядовых красноармейцев и младших офицеров сотрудничество с врагом являлось просто спасением от голодной смерти в лагерях. А у старших офицеров и генералов, в том числе и у Власова, на первый план выходили честолюбие и карьеризм.

Исключения, разумеется, были. Словарь Александрова дает нам подобные примеры. Командующий ВВС РОА бывший полковник РККА Виктор Иванович Мальцев, арестованный в 1938 году, а затем реабилитированный, но уволенный из армии, сразу же после занятия немцами Ялты явился в комендатуру и предложил сформировать добровольческую антибольшевистскую часть.

Идейные мотивы можно усмотреть и у создателей Локотской республики Константина Павловича Воскобойника и Бронислава Владиславовича Каминского. Хотя их тоже не стоит идеализировать. Тот же Каминский до перехода к немцам был сексотом НКВД. Служившие в РОА белоэмигранты такие же идейные борцы с большевизмом. Однако они там погоды не делали. Их очень быстро оттеснили на задний план советские генералы и полковники. Немцы этому процессу не препятствовали. Очевидно, не без основания полагая, что пленными красноармейцами, влившимися в ряды власовской армии, сподручнее командовать бывшим советским генералам, а не ветеранам Белого движения.

Власов же начал сотрудничать с немцами только потому, что попал в плен. Причем тогда, когда победа Германии казалась вполне вероятной. Если бы он смог выбраться летом 42-го из окружения, как это удалось сделать некоторым старшим командирам 2-й ударной армии, он скорее всего закончил бы Великую Отечественную войну генералом армии или маршалом, Героем Советского Союза, командующим фронтом. Как хорошо показывает Александров, Власов в Красной армии был на прекрасном счету и пользовался покровительством Сталина. Он отказался от эвакуации самолетом в тыл, когда 2-я ударная армия оказалась в полном окружении. Власов был генералом не робкого десятка. Вопреки тому, что он говорил на суде, к службе немцам его привела не трусость, а честолюбие. Очень уж хотелось Андрею Андреевичу стать русским де Голлем.

В человеческом измерении

Далеко не все из советских военнопленных вступали в РОА, чтобы спастись от голодной смерти или сделать карьеру. Были среди них офицеры, попавшие в плен уже после Сталинграда, когда в германском конечном поражении мало кто сомневался. Единственное, на что они реально надеялись, это в составе власовской армии предложить свои услуги западным союзникам. Или на худой конец сдаться им в плен. Подобные иллюзии, похоже, до последнего сохраняли и сам Власов, и другие руководители РОА. Ради этой цели они стягивали все соединения РОА на юг, в район Праги, чтобы преподнести освобожденную Прагу подходившим к ней американским войскам и тем заработать себе амнистию за прежнюю службу у немцев. Они не знали о соглашениях в Ялте, предусматривающих принудительную репатриацию бывших советских граждан из западных зон оккупации. Не знали, что согласно разграничительным линиям, установленным между советскими и англо-американскими войсками, Прагу должна была освобождать Красная армия.

Следует подчеркнуть, что если с оценкой Александровым личности Власова и характера его движения можно спорить, то все сообщаемые им в биографических очерках факты тщательно выверены по имевшимся в распоряжении автора источникам и в подавляющем большинстве сомнений не вызывают. Показательно, например, что в статье о Власове ссылки на архивные и литературные источники составляют 44 процента от ее объема. Власовское движение предстает перед нами в конкретных человеческих судьбах, в своем, так сказать, человеческом измерении.

Попутно автор проясняет судьбу многих лиц, в том числе напрямую несвязанных с РОА. В частности, судьбу генерал-майора Маркиса Бикмуловича Салихова. В отечественной литературе его обычно считают одним из участников власовского движения. Полагалось, что Салихова казнили по приговору советского трибунала в 1945–1946 годах. В действительности он благополучно пережил войну, в вооруженных силах власовского Комитета освобождения народов России никогда не служил и еще в 1953 году благополучно жил в эмиграции под именем Мирходжа Бикмулович Ерели. Он оставил мемуары о 41-м годе, которые Александрову удалось разыскать в 2005 году в Гуверовском архиве Стэнфордского университета.

В то же время ряд власовских офицеров из числа советских военнопленных, особенно тех, кто попал в плен в 1943-м и позднее, могут быть вполне причислены к тем, кто решил бороться с советской властью по идейным соображениям. Например, Герой Советского Союза, летчик старший лейтенант Бронислав Романович Антилевский в плен попал 28 августа 1943 года, а в РОА вступил только в конце 1943-го. То же можно сказать и о двух других Героях Советского Союза, служивших в РОА, – летчиках капитане Семене Трофимовиче Бычкове (попал в плен в декабре 1943-го) и майоре Иване Ивановиче Теникове (пленен в ноябре 1943-го). О получении последним «Золотой звезды» Героя известно только с его собственных слов. Однако Александров установил, что скорее всего все данные о награждениях Теникова были изъяты из советских архивов еще в ходе войны. Теников оказался единственным из служивших у Власова Героев Советского Союза, кому после войны посчастливилось уцелеть. По предположению Александрова, после войны он жил в эмиграции в Канаде.

Власовцы и белоэмигранты

В книге Александрова даны обобщающие данные по включенным в справочник персоналиям. Конечно, такую выборку нельзя распространять на весь офицерский корпус РОА из-за ее нерепрезентативности. Но на некоторые размышления эти данные наводят. Так, из 139 советских граждан были репатриированы в СССР не менее 68 человек. Избежали репатриации 47. Судьба 14 человек из числа бывших советских военнопленных окончательно не установлена. Еще 10 погибли или дезертировали из рядов вооруженных сил КОНР до окончания войны. Из 68 репатриированных советских граждан 37 казнены. Остальные, за исключением одного, получили различные сроки заключения или спецпоселения. Судьба эмигрантов была значительно счастливее. Из 31 человека репатриирован и расстрелян лишь один.

Александров приводит в приложении к справочнику структуру вооруженных сил КОНР на середину апреля 1945 года. Эта структура к тому времени была весьма разветвленной, по крайней мере на уровне штабов, и скорее рассчитана на первоначальную численность РОА в 10 дивизий. Тогда как фактически РОА к концу войны располагала лишь двумя боеспособными дивизиями. Одна из них провела единственное боестолкновение с Красной армией на одерском плацдарме «Эрленгоф» в середине апреля 1945 года. Два казачьих корпуса, а также русский охранный корпус генерала Штейфона подчинялись Власову лишь формально.

Интересно, что Борис Штейфон и Тимофей Доманов в словарь попали, а вот генералы Краснов и Шкуро – нет. Логика не вполне понятна, поскольку подчинение Штейфона КОНР было столь же формальным, как и подчинение казачьих генералов.

Попал в справочник офицеров РОА и генерал Антон Васильевич Туркул, бывший начальник Дроздовской дивизии. Его связи с РОА и КОНР были довольно обширны и свелись к тому, что «в 1943–1944 одобрительно относился к заявлениям и обращениям генерал-лейтенанта А. А. Власова и развитию власовского движения. Считал необходимым формирование русской армии из быв. советских военнопленных при участии представителей белой военной эмиграции... Осенью познакомился с генералом Власовым, которому настойчиво рекомендовался чинами РНСУВ (Русский национальный союз участников войны – организация, созданная Туркулом) в качестве единственного популярного представителя белых воинов... 14 ноября в Праге в качестве почетного гостя присутствовал на торжественной церемонии оглашения Пражского манифеста. Подал рапорт о вступлении в войска КОНР, предложив сформировать корпус в составе власовской армии. Однако встретил твердый отказ начальника штаба ВС КОНР генерал-майора Ф. И. Трухина, по политическим причинам возражавшего против приема на службу известных чинов Белых армий. В декабре зачислен на службу личным распоряжением генерала Власова, генерал-майор КОНР. 17 декабря на II пленарном заседании кооптирован в члены КОНР. К содержательной части Пражского манифеста отнесся позитивно, но сдержанно. Зимой 1945 не оставлял надежд на новую редакцию документа, и в частности, на исключение положения о революции 1917 года».

Разрешение на формирование корпуса из русских эмигрантов Туркул получил только 8 марта 1945 года. К моменту роспуска корпуса в начале мая в нем насчитывались 5,2 тысячи человек, включая и ранее существовавший особый полк СС «Варяг». Благодаря стараниям Туркула его людям удалось избежать выдачи Красной армии. Он также сделал все, чтобы спасти от насильственной репатриации власовцев, призывал их снимать военную форму. После войны Туркул сотрудничал с уцелевшими бойцами и командирами РОА и даже редактировал их издания – «Власовец» и «Доброволец».

Основное противоречие между собственно власовцами и служившими в РОА белоэмигрантами состояло в том, что первые признавали результаты по крайней мере Февральской революции 1917 года, а некоторые даже результаты Октябрьской революции, в том числе национализацию промышленности (все-таки Власов и другие вожди РОА были советскими генералами), тогда как большинство примкнувших к Власову белоэмигрантов отрицательно относились к демократии, а многие выступали за реставрацию монархии.

Декабристы своего времени?

А вот относительно счастливая судьба бывшего советского офицера с типичной русской фамилией, хотя и белоруса по национальности. Павел Павлович Иванов и в РККА, и в РОА был майором. Родившийся в 1903 году в Виленской губернии, сын сельского учителя, успел окончить гимназию. В РККА служил с 1919-го, в том же году стал коммунистом. Великую Отечественную войну встретил командиром 395-го стрелкового полка 127-й стрелковой дивизии, участвовал в боевых действиях на Западном фронте, попал в окружение и 25 июля 1941 года был взят в плен в Витебской области. Осенью 1942 года Иванов был освобожден из лагеря военнопленных и назначен начальником охраны подразделения организации Тодта в Борисовском районе Минской области. В дальнейшем до ноября 1944 года служил в различных подразделениях организации Тодта. После подачи рапорта о вступлении в ВС КОНР откомандирован в лагерь Фельдштеттен под Мюнзингеном, где формировалась 1-я дивизия РОА. Там он командовал запасным батальоном. Непосредственно в атаке плацдарма «Эрленгоф» не участвовал, зато в мае вместе с дивизией помогал восставшей Праге и даже во главе своих подчиненных разоружил батальон СС.

Вместе со своим батальоном Иванов сдался американской армии, но уйти в американскую зону оккупации Чехии не пытался, вступил в контакт с советскими представителями и даже был назначен временным командиром своего батальона. Арестовали его только 11 июня 1945 года, а уже 20 июля осудили к 20 годам каторжно-трудовых работ с пятилетним поражением в правах и направили в Особый лагерь в Воркуту. В 1947-м срок был снижен до 10 лет исправительно-трудовых лагерей. После освобождения в 1955 году добровольно остался в Воркуте работать шахтером. В 1956-м впервые встретился с семьей. В 1963-м вышел на пенсию. Переписывался с автором книги о героях Брестской крепости Сергеем Смирновым, которому рассказал о своей жизни. В 1974 году умер в Воркуте.

Казалось бы, Павел Павлович не был идейным борцом с советской властью, ни в одном бою ни против Красной армии, ни против советских партизан не участвовал и наказание в 10 лет лагерей кажется слишком строгим. Но как свидетельствует Александров, в частных разговорах Иванов называл власовцев «декабристами своего времени». Это позволяет предположить, что он сочувствовал борьбе против Сталина. Этот пример еще раз свидетельствует: мотивы, заставлявшие бывших советских офицеров вступать в РОА, были самыми разными и их непросто однозначно определить даже тогда, когда более или менее подробно известна биография человека.

Хочется пожелать автору дальнейшей плодотворной работы над словарем, который, к слову сказать, богато иллюстрирован фотографиями из государственных и частных архивов. В идеале надо бы составить полный словарь офицеров РОА и КОНР, а в дальнейшем – и всех офицеров советских коллаборационистских формирований. Ведь это тоже часть истории Второй мировой войны. Однако такой труд под силу только коллективу авторов.