Окончание. Начало читайте в предыдущем номере.

В предыдущем номере «Военно-промышленного курьера» увидела свет статья, подробно рассказывающая о том, как и почему гражданину ФРГ Матиасу Русту удалось на легкомоторном самолете беспрепятственно пролететь над территорией СССР от Прибалтики до Москвы и сесть у стен Кремля. Публикуемые на сей раз «ВПК» материалы дополняют картину чрезвычайного происшествия четвертьвековой давности.

Как все было на самом деле

Этот документ был составлен почти сразу после нарушения государственной границы 28 мая 1987 года. Сухие строки краткого донесения могут поведать иногда куда больше, чем самое эмоциональное повествование, хотя некоторые имеющиеся здесь детали незначительно отличаются от приведенных ранее фактов.

В 14.29 28.5.87 года дежурная РЛС П-15 922-й орлр (Локса) 4-й ртбр (Таллин) 14-й д ПВО (Таллин) обнаружила воздушную цель на высоте 600 метров в территориальных водах СССР, идущую курсом на береговую черту. Цель следовала по международной трассе в направлении коридора № 1, информация о цели была выдана на КП ртб (Тапа), 4-й ртбр и РИЦ 14-й д ПВО. Фактически информация о цели была отображена на экранах АРМ дежурного сокращенного боевого расчета КП 14-й д ПВО с 14.31. Оперативный дежурный КП ртбр майор Я. И. Криницкий цель нарушителем государственной границы СССР не объявил и продолжал уточнение характеристик и принадлежности вплоть до выхода ее из зон видимости РЛС бригады. Заместитель ОД КП 14-й д ПВО по РИЦ майор Черных действовал безответственно. Имея реальную обстановку и зная, что цель идет со стороны Финского залива к береговой черте, он определил ее и присвоил ей номер только с 14.37. Оперативный дежурный КП дивизии подполковник И. В. Карпец не потребовал четких докладов, уточнения типа и характера цели, нарушив тем самым требования о немедленной выдаче цели на оповещение, докладе на вышестоящий КП и принятии решения на подъем дежурных экипажей для опознавания цели. На КП 6-й отдельной армии ПВО по его команде цель была выдана только в 14.45, таким образом по вине КП 14-й д ПВО было потеряно 16 минут времени, а главное – исчезла острота восприятия воздушной обстановки КП армии, исходя из того, что цель шла со стороны Финского залива и вошла в границы СССР. Более того, ОД КП 656-го иап (Тапа) лейтенант А. В. Филатов, имея данные о цели с 14.31, в 14.33 привел в готовность № 1 дежурные истребители, неоднократно запрашивал разрешение на подъем самолетов, однако подполковник И. В. Карпец подъем их разрешил только в 14.47. Такие ничем не объяснимые, кроме как полной безответственностью, граничащей с преступлением, действия оперативного дежурного КП дивизии привели к тому, что было потеряно время, цель фактически уже проходила зону сплошного дежурного радиолокационного поля на малых высотах и зоны поражения дежурных зрдн. Прибывшему на КП в 14.53 командиру 14-й дивизии ПВО было доложено, что истребитель поднят для уточнения типа цели в районе коридора № 1 трассы Хельсинки – Москва. О том, что цель обнаружена над Финским заливом вблизи госграницы в 14.29, командиру дивизии доложено не было. ОД КП 6-й ОА ПВО полковник Воронков, получив информацию о цели, в 14.46 привел в готовность № 1 дежурные силы 54-го К ПВО и разрешил подъем истребителей 656-го иап в воздух. В 14.51 на КП 6-й ОА ПВО прибыл командующий армией, который в дальнейшем руководил действиями дежурных сил. Поднятый в воздух дежурный экипаж МиГ-23 (старший лейтенант Пучнин) в 14.51 был выведен в зону, в которой находился до 15.00, так как начальник смены РЦ ЕС УВД Ленинградской зоны полковник Тимошин дал разрешение на вход истребителей в зону ответственности ВВС ЛенВО только в 15.00 на высоте 2100 метров (разрешение с КП 14-й д ПВО было запрошено в 14.48) и только в 15.23 уже при управлении с ПН 54-го К ПВО (Керстово) летчик был подведен к цели для ее опознавания. Наведение в район цели осуществлялось первоначально на высоте 2000 метров, цель при этом следовала на высоте 600 метров. Фактически истребитель шел в условиях 10-балльной облачности (нижняя кромка – 500–600 м, верхняя – 2500–2900 м). Не обнаружив цель при первом заходе, при повторном наведении в 15.28 на высоте 600 метров летчик визуально ниже себя на 30–50 метров обнаружил цель и передал на ПН ее характеристику: «Легкомоторный самолет белого цвета типа Як-12». Никакой конкретной задачи, кроме опознавания, летчику не давалось, несмотря на наличие по маршруту полета достаточного количества аэродромов, пригодных для посадки истребителя, по остатку топлива он был возвращен на аэродром вылета Тапа. Дальнейшие действия КП 6-й ОА ПВО и 54-го К ПВО были безграмотными. О типе цели доложили на КП 6 ОА ПВО, однако никакого решения КП по тому докладу не приняли. Было дано разрешение на увод истребителя от цели, хотя остаток топлива обеспечивал еще один заход для более полного опознавания цели, а самое главное – определения ее госпринадлежности. Сигнал «Ковер» объявлен не был. В 15.31 поднят второй истребитель с аэродрома Тапа. Повторился прежний порядок наведения. Только в 15.40 от центра ЕС УВД было получено разрешение на вход истребителя в зону ответственности ВВС ЛенВО. В 15.58 на высоте 1500 метров летчик был выведен в район цели. Бортовой прицел не включался, визуально летчик цель не обнаружил. Отсутствие четкого взаимодействия с центром ЕС УВД, безграмотные действия КП 6-й ОА ПВО по наведению истребителей, неумение четко и грамотно поставить задачу экипажам, а также центру ЕС УВД об освобождении воздушного пространства для выполнения боевой задачи истребителями привели к неоправданной потере времени и в конечном счете к невыполнению боевой задачи. Радиотехнические войска армии не выполнили своей задачи по устойчивой проводке цели, хотя сил и средств было достаточно, а возможности их обеспечивали ее проводку. Дальнейшие подъемы истребителей в 15.54 и 16.25 с аэродрома Лодейное Поле были осуществлены по ложной цели – метеообразованиям и были бесполезны, так как цель в это время находилась в другом районе. В 16.30 командующий 6-й ОА ПВО лично информировал ОД КП МО ПВО об обстановке. По этой информации в 16.32 были включены РЛС 2266-го ртб (Старая Русса), переведены в готовность № 1 дежурные экипажи на аэродромах Андреаполь и Хотилово. Подъем двух истребителей МО ПВО к обнаружению цели не привел, так как их вывод осуществлялся в район ложной цели – предположительно метеообразований. В 16.16 самолет-нарушитель был обнаружен дежурной РЛС 1074-й орлр (Ямник) 3-й ртбр (Ржев) 2-го К ПВО (Ржев) и данные по нему до 16.47 выдавались автоматизированно на КП ртб. Непосредственно на КП 2-го К ПВО на аппаратуре «Протон-2» имелись данные проводки самолета-нарушителя с 16.18 до 16.28, однако из-за низкой подготовленности расчетов эта информация не использовалась. С 17.36 до 17.45 находившийся на КП заместитель командующего МО ПВО генерал-лейтенант Ю. Т. Бражников поставил задачу на приведение в готовность № 1 дежурных сил ЗРВ 2-го К ПВО и на поиск цели РПЦ ЗРК С-200. Самолет-нарушитель обнаружен не был, так как к этому времени прошел границу ответственности 2-го К ПВО. Задачи 1-й А ПВО ОН не ставились.

Главком ничего не знал

Из записанных семь лет назад воспоминаний генерал-полковника авиации Вольтера Макаровича Красковского (1931–2008), командовавшего в 1986–1991 годах Войсками ракетно-космической обороны, а до этого занимавшего должность первого заместителя начальника Главного штаба Войск ПВО.

28 мая 1987 года главнокомандующий Войсками ПВО, дважды Герой Советского Союза Главный маршал авиации Александр Иванович Колдунов находился в своем рабочем кабинете. На Центральном командном пункте Войск ПВО проводилась обычная плановая тренировка. Некоторая нервозность дежурного расчета ЦКП была вызвана какой-то воздушной целью, обнаруженной над Прибалтикой. Несколько часов подряд на подземном пункте управления были шум и неразбериха.

Дежурный генерал ЦКП С. И. Мельников так и не смог добиться от оперативных дежурных КП 6-й отдельной армии ПВО (Ленинград) и Московского округа ПВО характеристик нарушителя режима полетов, по которому осуществлялись подъемы истребителей из состава дежурных сил. Руководитель тренировки генерал-лейтенант Е. Л. Тимохин ушел с ЦКП в 14.00 и далее находился в своем кабинете. Дежурный генерал ЦКП Мельников несколько раз докладывал ему об обстановке по самолету – нарушителю режима полетов. Однако ни Тимохин, ни Мельников ничего не сообщили главнокомандующему Войсками ПВО. Это произошло по двум причинам – цель 8255 была классифицирована не как нарушитель государственной границы, а как нарушитель режима полетов. По таким воздушным объектам докладывать главкому было необязательно. Подобных воздушных объектов только за сутки боевого дежурства может набраться достаточно много. Кроме того, оба генерала знали крутой нрав Колдунова. Они просто побоялись лишний раз потревожить главкома, хотя и Тимохину, и Мельникову стало ясно, что речь идет вовсе не о простом нарушителе режима полетов.

В 18.20 ничего не подозревающий Колдунов уехал домой. Через несколько минут начали разъезжаться по домам его заместители и командующие родами войск. В 21.15, когда я был дома, мне позвонили с ЦКП и сообщили о посадке в 19.10 иностранного легкомоторного самолета на Москворецком мосту. После недолгих раздумий я выехал на ЦКП, где уже находились главком и генерал Тимохин. Операторы составляли донесение министру обороны. Мой приезд был кстати. Е. Л. Тимохин, понимая всю серьезность случившегося, нервничал, нуждался в поддержке. Пришлось взять составление донесения в свои руки. С этой целью я быстро ознакомился со схемой полета нарушителя, с донесениями, которые уже поступили от большинства частей, участвовавших в действиях по Русту. К 23.00 донесение на 1,5 листа было составлено и подписано главкомом без правок.

Александр Иванович сидел в главном зале, когда ему подали текст документа. Я наблюдал за ним через стекло комнаты, которая размещалась позади главного зала, и понимал, что главком ставит свою последнюю подпись.

К тому времени я уже представлял развитие событий и то, что виновниками плохих действий дежурных сил и недоклада главкому в течение нескольких часов о чужом самолете в небе Родины были люди, руководившие дежурными силами, начиная от приграничных районов до самой Москвы. Большая вина ложилась на дежурного генерала С. И. Мельникова и генерала Е. Л. Тимохина, прервавшего свое участие в тренировке на ЦКП и халатно отреагировавшего на доклады генерала Мельникова о действиях по самолету-нарушителю. Все это привело к тому, что главком с его мощными организаторскими способностями, находясь на своем рабочем месте, был искусственно изолирован от развития событий и так и не узнал до отъезда домой, что чужой самолет уже несколько часов пробирался к Москве на малой высоте.

Главкома мог проинформировать об обстановке командующий 6-й отдельной армией ПВО генерал Г. В. Кромин. Однако он, получив первые доклады о нарушителе, растерялся. Сказалось отсутствие опыта руководства объединением ПВО в приграничном регионе. Кромин сообщил в Московский округ ПВО и оперативному дежурному ЦКП о самолете Матиаса Руста как о простом нарушителе режима полетов, чем ввел в заблуждение расчеты КП МО ПВО и ЦКП Войск ПВО.

Почему командующий 6-й отдельной армией не проинформировал Колдунова? Дело в том, что и он опасался разноса маршала. Надо сказать откровенно: в главкомате Войск ПВО в то время создалась обстановка, ограничивавшая свободный обмен мнениями и справедливыми суждениями, а самое главное – и Колдунов, и член Военного совета вида Вооруженных Сил были малодоступны даже для руководящего состава главкомата. Если член Военного совета генерал С. А. Бобылев откровенно уклонялся от попыток широкого общения с генералами и офицерами, то главком не любил возражений подчиненных, иногда обходился круто с ними. Александр Иванович недостаточно учитывал, что созданные заново после реформы 1978 года несколько армейских управлений возглавили молодые, грамотные, но не имеющие должного опыта командующие, нуждающиеся в обучении, терпеливом наставничестве. Главкому следовало бы установить прочные рабочие контакты с молодыми генералами. Их нельзя было отталкивать от себя. У некоторых не ладились дела, однако необходимой помощи они своевременно не получали.

Командующим ничего не оставалось, как выкарабкиваться самим. А они же занимали ответственные посты, где допущенные ошибки могли обернуться большой бедой для войск и страны. В такое положение попал и недавно назначенный на должность командующего 6-й отдельной армией ПВО генерал Г. В. Кромин. В тот роковой день он просто побоялся обратиться к главкому с докладом, ибо мог нарваться на очередную взбучку. Перед этим Кромин не один раз испытал неблагосклонное отношение к себе со стороны Колдунова. Что касается дежурного генерала ЦКП Мельникова, то он, не имея достаточно полных данных о нарушителе, также не доложил о нем главкому. Понадеялся, что КП Московского округа ПВО разберется с нарушителем сам, и приказал снять цель с оповещения на ЦКП.

На КП МО ПВО в это время шла напряженная боевая работа по контрольным целям, которой руководил первый заместитель командующего войсками округа генерал-лейтенант Ю. Т. Бражников. Он не придал особого значения информации о «простом нарушителе режима полетов». В итоге из шести подъемов дежурных истребителей с аэродромов Тапа (2), Хотилово (1), Лодейное Поле (2), Андреаполь (1) в двух случаях цель обнаруживалась ими, но преследование ее носило прерывистый характер, без четких распоряжений экипажам на атаку и поражение цели. Наконец, в 18.04 на КП 6-й отдельной армии ПВО в Тайцах самолет был квалифицирован как птицы. Вслед за Тайцами так же поступили и на КП МО ПВО.

В результате произошла самая настоящая для Войск ПВО катастрофа. В наиболее тяжелом положении оказались генералы Г. В. Кромин и С. И. Мельников. На них обрушилась гора обвинений и ни от кого они не получали никакой поддержки. Эти люди остались один на один с бедой. К чести генералов и офицеров ПВО, в период разбирательства с происшествием они вели себя достойно, мужественно принимая удары судьбы.

Могло ли быть по-другому? Могло. Главный маршал авиации Колдунов не знал о воздушной обстановке, складывавшейся в границах ответственности двух объединений ПВО. Тем не менее он находился на своем рабочем месте в немедленной готовности взять на себя управление дежурными боевыми средствами.

Могли ли главкому доложить о цели 8255 как о нарушителе государственной границы? В том-то и дело, что могли. Как выяснилось значительно позже, пограничники одной из застав на побережье Эстонии однозначно визуально классифицировали самолет Матиаса Руста при пересечении им береговой черты как нарушителя государственной границы. Более того, они обстреляли его из стрелкового оружия.

Если бы об этом своевременно узнал Александр Иванович Колдунов, то развитие обстановки приняло бы совершенно другой оборот. Можно не сомневаться, зная характер маршала, он поднял бы в воздух все боеспособные истребители авиации ПВО, лично прибыл бы на ЦКП и не остановился бы перед принятием самых крайних мер. Однако этого не случилось. Отсутствие должного взаимодействия между двумя силовыми ведомствами и тут сыграло на руку Матиасу Русту.