КАК СОВЕТСКИЕ КОНТРРАЗВЕДЧИКИ СПАСЛИ СЕВЕРНУЮ ЖЕЛЕЗНУЮ ДОРОГУ
В период июня 1941-июля 1944 гг. армейские контрразведчики и командование 14-й армии, прикрывавшей Мурманское направление, удержали инициативу и спасли Северную железную дорогу, а может быть, и страну.
{{direct_hor}}
Полковник в отставке Тимофей Анисимович Чижевский.
Фото из архива Бориса СЫРОМЯТНИКОВА
Почему при превосходстве вторгнувшихся сил противника удалось в Заполярье удержать Мурманск, остановив немецко-финские войска на старой границе? Прежде всего потому, что для штаба и командования 14-й армии, Северного флота, начальника Ленинградского пограничного округа в отличие от Генштаба Красной Армии нападение не было внезапным. К его отражению они заблаговременно готовились. В таком же ключе действовал 3-й отдел НКО (военные контрразведчики).
Они не ждали указаний из Центра, а действовали инициативно, исходя из складывающейся обстановки, а порой и вопреки бессмысленным указаниям, реализация которых обернулась бы поражением.
На момент нападения гитлеровской Германии и ее сателлитов на нашу страну Карельский фронт оказался в тяжелейшем положении. Генеральный штаб планировал для этого фронта наступательные боевые действия, но не имел достаточных сил даже для обороны.
Характерны в этом отношении воспоминания генерал-лейтенанта Л.С. Сквирского, в тот период начальника штаба 14-й армии: "Вернусь к весне 1941 года. В ходе разработки для Ленинградского военного округа планов прикрытия на случай войны мы, начальники штабов 14 и 7-й армий, в округе уточняли их - сначала сами вместе с командующим войсками ЛВО, а потом в Генеральном штабе... у начальника Оперативного управления генерал-лейтенанта Ватутина...
Перед нами ставились задачи: в случае нападения на СССР не допустить вражеского вторжения в глубь советской территории; упорной обороной на полевых укреплениях выиграть время для отмобилизования, развертывания и перехода в контрнаступление наших главных сил; примерно через две недели вести войну уже исключительно на территории противника. Между тем вероятный противник, начав войну, имел бы отмобилизованные войска и сосредоточил бы на основных направлениях свои ударные группировки. Весь ход Второй мировой войны, опыт действий германских войск свидетельствовали, что наша концепция прикрытия границ перед войной не соответствовала военно-политической обстановке. Я доложил Ватутину, что фашисты фактически готовы к наступлению из Северной Норвегии на Мурманск, что мы с такими планами можем запоздать: как известно, Германия нападает раньше, чем объявляет войну. Спросил: "Как быть?". Николай Федорович сказал, что Генеральный штаб знает о двусторонних переговорах Берлина и Хельсинки по поводу совместных военных действий, но общая ситуация делает сейчас невозможным срочное изменение планов. Задаю второй вопрос: "У нас на севере войск весьма мало, кто же перейдет в контрнаступление?". К сожалению, Ватутин не располагал данными для обстоятельного ответа".
Такова была установка Генштаба: бросать в наступление войска, не считаясь с соотношением сил. И второе, Ватутин никак не отреагировал на заявление начальника штаба армии, что нападение может произойти в любой момент.
Успех 14-й армии связан с тем, что командующий этой армией генерал-лейтенант Валерий Александрович Фролов разумно действовал по обстановке и не выполнял бессмысленных приказов Центра.
Вот что вспоминает об этом Сквирский:
"Что касается наших 7 и 14-й армий, то вопреки прямому запрещению (полученному нами за подписью Сталина на второй день войны) производить любые передвижения войск, чтобы не спровоцировать Финляндию к вступлению в войну, командование этих армий, взвалив на свои плечи всю ответственность и не докладывая высокому начальству, вывело дивизии из казарм и заняло выгодные оборонительные рубежи, на которых эти войска и встретили превосходящие силы противника".
Произошло то, что должно было произойти. Войска Прибалтийского, Западного, Юго-Западного фронтов, не заняв подготовленных оборонительных позиций, не смогли сдержать превосходящие силы противника и с тяжелыми боями должны были отходить. Это была кровавая дань наступательной доктрины, которая игнорировала реальное соотношение сил сторон. Но на Мурманском направлении все было иначе. Военное командование и руководство органов военной контрразведки действовали инициативно, взаимодействуя друг с другом, командованием Северного флота, пограничниками.
22 июня 1941 года начальник Особого отдела 14-й армии полковник Николай Николаевич Клочев, не ожидая указаний сверху и начала военных действий в Карелии со стороны финских войск, в числе неотложных мер принял решение организовать внедрение нашей агентуры и разведчиков в спецслужбы и штабы противника и выделил на этот участок наиболее подготовленных работников. Эта мера намного опередила решения, которые с опозданием принимал в сложившейся обстановке Центр. Так, в директивных указаниях от 27 июня 3-го управления НКО (военная контрразведка, тогда в составе НКО) и 18 июля 1941 года, когда военная контрразведка была возвращена в систему НКВД СССР, ставилась задача: "вести беспощадную борьбу со шпионажем, провокациями, диверсантами и всякого рода паникерами и дезорганизаторами". Это призыв, а как вести, будет сформулировано намного позднее. Даже когда было принято решение о проведении зафронтовой работы, она, как правило, сводилась к ведению чисто военной разведки: выявлению мест дислокации военных штабов, армейских складов, огневых точек и т.п., даже вводилось ограничение по расстоянию - глубиной до 100 км.
Организованная Клочевым зафронтовая работа была возложена на подполковника Т.А. Чижевского и вскоре принесла свои плоды. В первых числах августа 1941 года от успешно внедрившегося к противнику зафронтового разведчика стало известно о ведущейся подготовке и выброске крупного десанта противника на моторных лодках через Топозеро (Карелия - страна озер). Выброской этого десанта преследовалась цель захватить станцию Лоухи и тем самым парализовать работу Северной железной дороги. Это был очень опасный замысел. Дело в том, что на этом направлении наши войска понесли большие потери, возместить которые не представлялось возможным.
О полученных данных и критической обстановке на этом участке Клочев доложил командующему 14-й армией генерал-лейтенанту В.Л. Фролову. Тот подтвердил, что армия исчерпала все резервы и послать на перехват десанта некого. Тогда Клочев предложил такой план - сформировать из двух взводов пограничников роты охраны Особого отдела и из роты охраны батальона охраны штаба армии боевую группу и направить ее на перехват десанта. Финские части очень неохотно шли в наступление, когда видели перед собой пограничников в зеленых фуражках. Два взвода пограничников приравнивались в критических ситуациях к батальону стрелкового полка. В связи с большими потерями, наносимыми немецким войскам подразделениями пограничников на Северо-Западном фронте, в противостоящих немецких частях даже появился приказ: "Советских пограничников в зеленых фуражках в плен не брать". Позднее подразделения финских войск станут отказываться выполнять приказы немецких офицеров идти в атаку, как только увидят перед собой солдат в зеленых фуражках.
Этот план командующим Фроловым был одобрен. А следом поступило сообщение, что финский десант численностью свыше батальона высадился на советском берегу Топозера со 125 моторных лодок.
В тот же день боевая группа, которую возглавил зам. начальника Особого отдела армии подполковник Пестунов, выехала из Мурманска в Лоухи. Данные о вражеском десанте подтвердились. Боевая группа перекрыла доступ подразделениям десанта к станции, когда противника отделяли от станции считанные километры, начался ожесточенный бой с многократно превосходящими силами противника. Численное превосходство не смутило пограничников. Метким огнем на поражение они приостановили продвижение противника. Вскоре на помощь прибыл бронепоезд 80-го полка войск НКВД. Совместными усилиями финский десант был разгромлен. Мурманская железная дорога продолжала нормально функционировать.
Решением Военного совета 14-й армии за личное мужество и умелые боевые действия 26 офицеров и солдат из роты охраны Особого отдела армии были награждены орденами и медалями. Орден Красного Знамени был вручен полковнику Пестунову. Высокие награды получили и отличившиеся в бою командиры и бойцы бронепоезда.
Дорогу, которая связывала центр страны с внешним миром и по которой должны были идти поставки по ленд-лизу, спасла инициатива командования армий Карельского фронта, посягнувшего на указание Сталина, и инициатива начальника Особого отдела полковника Н.Н. Клочева, умело организовавшего закордонную работу, а затем предложившего необычный план проведения боевой операции (кстати, он тоже был награжден орденом Красного Знамени). И, наконец, это мужество, выучка и инициатива в бою воинов-пограничников, не спасовавших перед имевшими четырехкратное превосходство силами противника и воевавших по суворовскому принципу - воюют не числом, а умением.
События 1941 и 1942 гг., когда возникла прямая опасность потерять Северную (Мурманскую) железную дорогу, не получили освещения в нашей военной печати и художественной литературе, в том числе в фундаментальных трудах по истории Великой Отечественной войны, а вот по своей значимости то, что удалось отстоять Северную железную дорогу, было равносильно выигрышу крупного сражения, а может быть, и более того - решалась судьба Красной Армии и страны. Тогда решали все не дни, а часы. Если бы десант не достиг первым станции Лоухи, то железнодорожные пути и вся инфраструктура станции были бы разрушены. Карельский фронт не располагал тогда силами, чтобы отбить у противника станцию и восстановить движение.
Чтобы понять, что значила тогда для нашей страны эта дорога, обратимся к следующему заявлению маршала Г.К. Жукова: "Нельзя отрицать, что американцы нам гнали столько материалов, без которых мы не могли формировать свои резервы и не могли бы продолжать войну... Получили 150 тысяч автомашин, да каких машин! У нас не было взрывчатки, пороха. Не было, чем снаряжать винтовочные патроны. Американцы по-настоящему выручили нас с порохом, взрывчаткой. А сколько они гнали листовой стали. Разве мы могли быстро наладить производство танков, если бы не американская помощь сталью. А сейчас представляется дело так, что все это было свое в изобилии". ...Лакированная эта история - история Великой Отечественной войны.
А ведь большая часть этих поставляемых нам материалов шла из Мурманска по Северной железной дороге.
Неслучайно захват этой дороги занимал в планах гитлеровской Германии такое же место, как их намерение взять под свой контроль Волжскую магистраль в районе Сталинграда.
Вот что сообщалось о военных планах Германии: "18 марта 1942 года военная разведка РУ ГШ в Ставку ВГК: Немцы, не имея возможности произвести соответствующую перегруппировку сил на фронте, не смогут повторить широкое наступление на широком фронте. Все усилия они сосредоточивают на подготовке последовательных операций: в начале с целью захвата Кавказа и Мурманской железной дороги, а затем - распространение операций к северу с заданиями овладеть городами Москвой и Ленинградом. Решением этих задач достигалась бы стратегическая цель - изоляция СССР от союзников, лишение его нефти, и если и не принудить к капитуляции, то существенно затруднить дальнейшее сопротивление в этой войне".
Вспоминает полковник в отставке Т.А. Чижевский:
"В первый же день войны - 22 июня 1941-го я получил новое назначение - начальником контрразведывательного отделения Особого отдела 14-й армии Ленинградского военного округа, а с началом войны - Северо-Западного фронта, с сентября же 1941 года - Карельского фронта. И вот мой непосредственный начальник, бригадный комиссар Клочев Николай Николаевич, чекист с 1920 г., опытнейший контрразведчик когорты Ф.Э. Дзержинского поставил передо мной важнейшую задачу: организовать своевременное выявление и обезвреживание вражеской шпионской, диверсионной и иной агентуры, проникнуть в немецкие и финские школы подготовки агентуры с тем, чтобы парализовать подрывную деятельность вражеских разведок против частей и штабов нашей армии и тем самым постоянно оказывать командованию Советской армии помощь в разгроме вражеских войск. Работа руководимого мною отделения получила тогда высокую оценку".
Особенностью Карельского театра военных действий было отсутствие сплошной линии фронта, использование очаговых участков обороны и минимального количества войск и военной техники, наличие значительного ко-личества водных преград, в том числе в зоне границы с Финляндией. Все это предъявляло повышенные требования как к закардонной разведке на значительную глубину, так и к эффективной организации мер по пресечению разведывательной, диверсионной и другой подрывной деятельности немецких и финских спецслужб.
Для контрразведчиков и командования 14-й армии не было секретом, что немецкая экспедиционная армия "Норвегия" еще весной вышла к нашим границам на Мурманском направлении. Обо всем этом, а также о серьезном превосходстве сил противника контрразведчики и командование 14-й армии знали и противопоставили им умело организованные и скоординированные действия всех силовых структур: частей Красной Армии, фронтовых контрразведчиков, личного состава Северного флота, пограничников и частей войск НКВД.
За исключением Ленинградского направления немецко-финским войскам так и не удалось на участке Карельского фронта осуществить глубокий прорыв, хотя критические ситуации возникали неоднократно, когда от поражения Красную Армию спасали пограничники и части НКВД.
В 1942 году Гитлер предпринял попытку добиться военного перелома в Заполярье путем более активного использования военной разведки и контрразведки "Абвер".
Вот воспоминания начальника контрразведывательного отделения Чижевского, четко отслеживавшего активизацию деятельности немецкой и финской разведок на Карельском участке фронта:
"Так, советским разведчикам стало известно, что по указанию Гитлера в январе 1942 года в Финляндию вылетел начальник Управления "Абвер-заграница" при штабе Верховного командования Вооруженных Сил Германии адмирал Канарис. Его сопровождал начальник разведки (отдел "Абвер-1") генерал-лейтенант Ганс Пиккенброк (арестован нашими органами госбезопасности в 1945 году) и начальник отдела контрразведки генерал-лейтенант Франс Бентивеньи (арестован). Они должны были разобраться на месте с причинами провала гитлеровских планов наступления фашистских войск в Заполярье и активизировать деятельность разведки. Вскоре после визита на север этих руководителей мы - армейские чекисты - получили неопровержимые доказательства усиления шпионско-подрывной деятельности вражеских разведок в Заполярье и на всем Карельском фронте...
 Командиры погранотряда Мурманского округа на рекогносцировке местности в тылу противника зимой 1941-1942 гг.
Фото из архива Бориса СЫРОМЯТНИКОВА
Так, в начале 1942 года немецкая разведка направила в расположение наших войск в районе реки Западная Лица агента Коршунова, а в Мурманск - агентов Воронова и Прудько. Это была группа опытных, хорошо подготовленных шпионов, они были снабжены сфабрикованными документами, имели при себе оружие, порошки с усыпляющими веществами, значительные суммы денег. Агент вражеской разведки Прудько до войны работал и жил в Мурманске. Наша контрразведка знала, что немцами готовится переброска агентуры в расположение наших частей в зону Мурманска, и они были к этому готовы. Замыслам противника они противопоставили целеустремленность, настойчивость, большую энергию, творческую инициативу, чекистскую смекалку при разработке и осуществлении мероприятий по поимке вражеских шпионов и диверсантов.
Немецкий агент Коршунов был схвачен нашей засадой в прифронтовой полосе, агент Прудько был задержан при попытке пройти в штаб армии, а агента Воронова арестовали в Мурманске на квартире, где до войны жил Прудько. Следствие по делу Коршунова и Прудько вел лично я, а мои заместители А.И. Савченко и А.К. Соловьев вели следствие по делу Воронова.
Все эти немецкие агенты были изобличены в шпионской деятельности, дали обстоятельные показания о своей измене Родине, принадлежности к немецкой разведке, полученных от немцев и частично выполненных заданиях. Они назвали офицеров немецкой разведки в шпионских школах Эстонии и Латвии, где проходили учебу, и дали характеристики на них, назвали многих агентов, которые проходили обучение вместе с ними и готовились к заброске в наши воинские части и тыловые районы на Мурманском, Петрозаводском направлениях, а также в Архангельскую и Вологодскую области.
Немецкое командование рассчитывало, что заброшенные в расположение наших войск агенты, прошедшие капитальную подготовку, помогут немецким войскам осуществить прорыв к Мурманску. Но контрразведчики 14-й армии сорвали эти планы, что было оценено должным образом. За успешное выполнение задания командования по борьбе с агентурой фашистской разведки Военный совет 14-й армии от имени Президиума Верховного Совета СССР наградил Н.Н. Клочева и меня - Т.А. Чижевского орденами Красного Знамени. А.К. Соловьева - орденом Красной Звезды. Несколько офицеров контрразведки были награждены медалями "За отвагу" и "За боевые заслуги".
Вручая армейским чекистам эти высокие государственные награды 2 мая 1942 года, член Военного совета армии генерал-майор А.И. Крюков сказал: "Вами проделана большая работа по созданию эффективных мер защиты наших войск от подрывных действий шпионов и диверсантов".
А вот воспоминания Н.Н. Клочева:
"14-я армия вела боевые действия на трех удаленных друг от друга направлениях - Мурманском, Кандалакшском и Кестеньгском. Последнее находилось в 65-70 км от узловой железнодорожной станции Лоухи Кировской железной дороги".
Из боевых эпизодов участия в Великой Отечественной войне оперативных работников военной контрразведки 14-й армии приведу лишь некоторые.
Начало войны. 14-я стрелковая дивизия нашей армии, занимавшая оборону в пунктах Средний и Рыбачий, приняла на себя яростные атаки частей горного егерского корпуса немцев "Эдельвейс", усиленного двумя батальонами СС. В боях погиб командир этой дивизии генерал-майор Журба. 14-я стрелковая дивизия, потеряв управление, дрогнула и стала отходить. По решению Военного совета 14-й армии в дивизию выехали я и начальник политотдела армии бригадный комиссар Савкин Виктор Михайлович. Принятыми нами мерами дрогнувшую 14-ю стрелковую дивизию удалось остановить, она стала в жесткую оборону вдоль реки Западная Лица.
С самого начала части гитлеровской армейской группировки вели ожесточенные бои на левом фланге Мурманского направления, пытаясь опрокинуть 52 стрелковые дивизии. Это не получилось, оперативный состав находился на передовой и оказывал помощь командованию в повышении боеготовности (впоследствии за стойкость дивизия названа 10-й гвардейской стрелковой)".
Выполняя указания Гитлера, не рассчитывая на кадры финских разведорганов, Канарис привлек для проведения широкомасштабной подрывной акции матерого и честолюбивого разведчика фрегат-капитана Целлариуса, возглавлявшего подразделения ''Абвера'' в Таллине ''Абверштелле-Ревал'' (ранее под крышей военно-морского атташе в Финляндии и Швеции он специализировался на проведении разведки против СССР).
Замысел операции состоял в выброске в Карелии специально подготовленных разведывательно-диверсионных групп для подготовки базы и последующей высадки с гидросамолетов на озере Лача крупного десанта. Он должен был захватить участок Северной дороги в районе станции Коноша и содействовать немецким войскам в развитии наступления в сторону Вологды. Этим самым отрезался север от остальной части СССР.
Группы были укомплектованы бывшими кадровыми унтер-офицерами эстонской буржуазной армии, имевшими спортивные разряды, а также положительно зарекомендовавшими себя, сотрудничая с немецкой разведкой.
Вскоре появились признаки, что операция началась. 2 сентября 1942 года в лесу, в 18 км от станции Коноша Архангельской области, были обнаружены 7 выброшенных с самолета грузовых контейнеров, 4 из них были опорожнены. Содержимое контейнеров свидетельствовало о масштабности задач, поставленных перед вражескими лазутчиками (остались про запас 3 тысячи патронов, резиновые лодки, средства диверсий).
Вслед за тем нашей контрразведывательной службой был зафиксирован выход из района Каргополя вражеской агентурной станции, осуществлявшей радиообмен с Центром в Таллине.
5 сентября на 941-м км Северной железной дороги в результате проведенного минирования железнодорожного полотна произошло крушение товарного поезда. От взрыва паровоз и 4 вагона сошли с рельс, в 5 вагонах возник пожар. Машинист был застрелен, район крушения заминирован. В этот же день в 10 км от места взрыва была подорвана стрелка, убита стрелочница, пропал без вести начальник станции. Учитывая ситуацию, сложившуюся на Северной железной дороге, Центр направил специализированную розыскную группу, которую возглавил руководящий работник органов военной контрразведки Павел Тихонович Куприн. Ранее в район Коноши была выброшена с самолета розыскная группа УНКВД по Архангельской области во главе с заместителем начальника этого органа. В район поиска также прибыли две роты вместе с двумя оперативными работниками. Общее руководство, по указанию Абакумова, осуществлял прибывший на место начальник Особого отдела Ленинградского фронта комиссар 3-го ранга Куприн. Контрразведывательной группой было установлено, что противником выброшены две группы в район станций Коноша и Каргополь.
Обнаружение диверсантов затруднялось малонаселенной местностью, сплошными лесными массивами, бездорожьем, наличием многочисленных водных преград, как потом выяснилось, диверсанты имели надувные лодки. На их обнаружение были ориентированы охотники, рыбаки, лесники, лесозаготовители в районах, прилегающих к Коноше и Каргополю, а также школьники старших классов, что, как показало дальнейшее, было не лишним. Неоднократно группы обнаруживались в том или ином районе, но, будучи физически хорошо подготовлены, отстреливаясь, уходили от преследования. Вынужденные скрываться в лесах, они не могли совершать диверсионные акты: выходы к железной дороге им были закрыты. Чувствуя, что кольцо преследования вокруг них сжимается, не имея перспектив выполнить задание, они в очередном сеансе связи обратились с просьбой об эвакуации. За ними был прислан в обусловленный район боевой гидросамолет. Поскольку эфир контролировался, приводнившийся самолет был подбит. 2 и 8 ноября оставшиеся в живых 9 диверсантов были задержаны, 4 убиты при преследовании. Операция была завершена, о чем 11 ноября было доложено в ГКО. Вылетев на очередное задание, Куприн погиб в воздушном бою.
Опасная акция противника - попытка перекрыть Северную железную дорогу вновь была сорвана.
При ликвидации диверсионных групп было изъято 9 автоматов, 13 пистолетов, 13 тысяч патронов, две радиостанции, аппаратура для подслушивания телефонных переговоров, шифры и коды. У убитых диверсантов были обнаружены аэрофотоснимки районов озера Лача, Коноши и др. Все это в сочетании с показаниями задержанных и материалами дешифровки проводимых сеансов связи позволило восстановить опасный замысел сорванной операции и выработать соответствующие меры на дальнейшее.
10 октября 1942 года вышел указ НКВД СССР об активизации оперативно-тактической работы по борьбе с парашютистами и агентурой противника, забрасываемой в тыловые районы СССР, а вслед за ним - указание УНКВД Вологодской, Мурманской, Ленинградской областей об усилении оперативной работы в населенных пунктах, прилегающих к железнодорожным магистралям, и формировании боевых групп, которые вслед за обнаружением диверсантов могли бы незамедлительно приступить к их ликвидации.
Военные действия в Карелии показали, что в условиях огромных малолюдных пространств севера страны и при крайне ограниченном количестве войск закордонная работа органов военной контрразведки и работа по дезинформации спецслужб и командования противника приобретают особое значение.
Осенью 1943 года было задержано несколько хорошо подготовленных групп диверсантов, имевших задание разрушить Северную железную дорогу, но к этому времени немецкие разведорганы работали под контролем ГУКР "Смерш". В результате успешно проведенных радиоигр все диверсанты были выброшены на подготовленные контрразведчиками позиции. Все они были задержаны. Одни осуждены, другие включены в оперативную игру. Так работали в период войны органы военной контрразведки.
|
