И далее он развивал свою мысль относительно возможных союзников: «. Если мы учтем все это и спросим себя, где же те государства, с которыми мы могли бы вступить в союз, то мы должны будет ответить: таких государств только два — Англия и Италия.

Мы приходим к выводу,— вновь повторял он, — что при нынешней обстановке лишь два государства в первую очередь сами заинтересованы, по крайней мере до известной степени, в том, чтобы не подрывать условия существования немецкой нации. Эти два государства — Англия и Италия».

С Италией, по мнению Гитлера, Германию связывает общность идеологии фашистской и национал социалистской партий. «Италия — молодое, полное сил национальное государство», — утверждал Гитлер и замечал, что в этом отношении сотрудничество с Англией в значительной мере затруднено. В то же время существуют и противоречия, разделяющие Германию и ее потенциальных союзников: с Англией Германию разделяет вопрос о «захваченных ею германских колониях; с Италией — вопрос о Южном Тироле». Что же касается непосредственных соседей Германии — Польши и Чехословакии, то здесь Гитлер был бескомпромиссен: с ними «мы вовсе не можем заключить никаких союзов»8.

Таковы были рассуждения будущего фюрера Третьего рейха по проблеме военно-политических союзов в период, предшествовавший тому времени, когда настала пора воплощать эту проблему в жизнь. Если до начала 30-х годов эти излияния можно было рассматривать как безответственное творчество политического авантюриста, то с приходом означенного авантюриста на пост руководителя государства они приобрели статус официальной политической доктрины.