«Италия даже в случае объявления войны Франции не сможет удержать Францию от вмешательства в пользу Чехии».

Аналогичную оценку позиции Италии давал в тот период и начальник оперативного управления штаба Верховного главнокомандования вермахта генерал Йодль: «Италия. проявляет сдержанность», — записал он в своем дневнике 8 сентября 1938 г.

В оперативно-стратегической разработке операции «Грюн» от 25 августа 1938 г. Генеральный штаб сухопутных сил вновь оценивал возможности союзников Германии — Италии, Испании, Венгрии и Японии, — рассматривая их лишь как доброжелательно-нейтральные государства33.

22 мая 1939 г. последовало заключение пакта о дружбе и союзе между Германией и Италией, получившего наименование «Стального пакта». Этим договором декларировались взаимные обязательства двух держав в сфере политического и военного сотрудничества, — конечно же, в интересах «обеспечения мира в Европе» и «сохранения основ европейской культуры». Секретным дополнением к этому документу предусматривалось создание военных и военно-экономических комиссий, подчиненных соответственно министерствам иностранных дел обоих государств. Эти комиссии, очевидно, могли стать основой некоего координационного органа — прообраза союзного штаба. Но дальнейшего развития эта идея не получила.

Уже на следующий день, 23 мая на совещании с руководством вермахта Гитлер объявил о своем окончательном решении напасть на Польшу и вновь подверг рассмотрению вопрос о союзниках. Войну, начало которой могло положить нападение на Польшу, Гитлер в тот момент расценивал как противоборство двух коалиций — Франции, Англии и России против Германии, Италии и Японии. Он констатировал наличие «общности мировоззрения» трех держав агрессоров, но подчеркнул, что Япония «по различным причинам относилась к совместным действиям холодно». Упрочение взаимодействия с дальневосточным союзником должно было наступить, по его мнению, в случае вмешательства СССР в европейский конфликт: