Наш ответ «Трайденту»

Работы по созданию комплексной стратегической системы «Тайфун» были начаты в качестве противовеса американской системе аналогичного назначения, известной под названием «Трайдент» и включавшей в себя стратегические подводные ракетоносцы (ПЛАРБ типа «Огайо») и баллистические ракеты (БРПЛ). Эти субмарины и ракеты должны были превзойти по боевому потенциалу своих предшественников и потому представляли для Советского Союза серьезную угрозу или вызов, как принято говорить сегодня.

В итоге примерно через год после начала реализации программы «Трайдент» выходят соответствующие постановления ЦК КПСС и Совмина СССР о создании комплексной системы стратегического назначения «Тайфун».

И без того непростая задача осложнялась намерением советского руководства поменять философию национального «лодочного» ракетостроения – перейти от жидкостных БРПЛ на твердотопливные. Руководитель миасского КБ Виктор Макеев, прекрасно понимая неготовность отечественной «оборонки» к решению в столь короткие сроки комплексной проблемы, на одном из совещаний под руководством министра обороны Андрея Гречко высказал сомнение в необходимости и целесообразности работ по твердотопливной БРПЛ Р-39 (РСМ-52). Адмирал в отставке Федор Новоселов, занимавший в 1986–1992 годах должность заместителя главкома ВМФ по кораблестроению и вооружению, вспоминал, что Гречко в ответ лишь бросил: «Министерство обороны не интересует, что внутри ракеты, вы обеспечьте дальность полета 10 тысяч километров, 10 боевых блоков и отклонение от цели менее одного километра».

От ракеты до «ракетовоза»

Работы по ракетному комплексу с Р-39 вступили в активную фазу осенью 1973 года. Кроме базовой кооперации, сложившейся ранее, к процессу подключили предприятия Министерств машиностроения, оборонной и химической промышленности, которые специализировались на работах по смесевым твердым топливам, а также созданию и производству РДТТ на них. Итог – огромная ракета: стартовая масса – 90 тонн, длина – около 16 метров, диаметр – 2,4 метра. Причем, по информации Новоселова, разработка данного ракетного комплекса обошлась бюджету втрое дороже по сравнению с комплексом Д-9РМ с жидкостной РСМ-54.

Р-39 – трехступенчатая МБР. Оснащена разделяющейся головной частью с 10 боевыми блоками индивидуального наведения (РГЧ ИН), аппаратурой системы управления (приборный отсек) и ракетным двигателем на жидком топливе для разведения боевых блоков. Причем разработчиками была создана уникальная «связка» – собственно ракета и специальная амортизационная ракетно-стартовая система (АРСС), обеспечивающая амортизацию БРПЛ, герметизацию полости ракетной шахты, безопасность ракеты для лодки-носителя и даже позволяющая выполнять погружение субмарины с открытой крышкой ракетной шахты на глубину старта.

Внизу ракета ни на что не опирается, она как бы висит в шахте, опираясь АРСС на так называемое опорное кольцо в верхней ее части. Такая схема, кроме всего прочего, позволила упростить и ускорить процесс выгрузки или погрузки БРПЛ и выполнять его в открытом море, для чего использовался специальный ракетовоз-погрузчик проекта 11570.

Примечательно, что в ходе совместных летных испытаний с наземного стенда на полигоне в Неноксе было запущено 17 ракет и более половины стартов признали неудачными – преимущественно из-за недоработок первой и второй ступеней. Но после устранения замечаний подавляющее большинство пусков с борта субмарины – 11 из 13 – оказалось успешным.

Подводный ракетоносец получился под стать ракете. При создании «Акулы» специалисты ЦКБ МТ «Рубин» под руководством главного конструктора проекта Сергея Ковалева вышли за рамки традиционных понятий философии двухкорпусного подводного кораблестроения. Внутри легкого корпуса субмарины размещены два главных прочных корпуса, расположенных параллельно друг другу относительно диаметральной плоскости корабля, носовой «модуль» с дистанционно управляемыми пневмогидравлическими торпедными аппаратами, 30-метровый с ГКП корабля, 13-метровый кормовой. Последние три «модуля» обеспечивали возможность перехода между главными корпусами.

Плюс к тому все ПУ БРПЛ по большому счету – полностью автономные прочные корпуса, так что при аварии в одной из ракетных шахт из строя выходит только она, на другие ПУ и прочный корпус ПЛ влияние будет минимальным.

Впрочем, такая сложная конструктивная схема – с пятью прочными корпусами и отдельным блоком ракетных ПУ – была выбрана вынужденно. Во-первых, субмарина по заведенной у нас традиции проектировалась «под ракету», а Р-39, как мы знаем, вышла просто огромной. Во-вторых, районы боевого патрулирования новых ракетоносцев располагались преимущественно в Арктике – это требовало максимального усиления конструктивных элементов корабля и вызывало необходимость дублирования жизненно важных систем подлодки (так, например, два эшелона атомной ГЭУ разнесены по прочным корпусам – при выходе из строя одного эшелона вследствие аварии в одном из главных прочных корпусов второй эшелон останется в рабочем состоянии). В-третьих, мелководные районы постройки проекта 941 и базирования новых ракетоносцев требовали обеспечения минимально возможной осадки. В-четвертых, необходимо обеспечить и высокую надводную непотопляемость субмарины – данные требования в отечественном кораблестроении всегда были намного выше, чем у тех же американцев (так, если у «Акулы» – это 50 процентов, то у «Огайо» – всего 10–12).

Кроме того, выбранная конструкция позволила улучшить ремонтопригодность субмарины и расширить возможности по модернизации, ярким примером чего является успешно реализованный проект по переоборудованию атомохода «Дмитрий Донской» под новый комплекс с БРПЛ «Булава». Отдельно необходимо отметить, что превышающая восемь метров по высоте рубка ракетоносца, имеющая сложную архитектуру и выполненная из высокопрочного материала, обеспечивает ему всплытие во льдах толщиной порядка трех метров.

Однако не удалось полностью реализовать все задумки в отношении системы базирования лодок проекта 941. К примеру, специализированные высокотехнологичные причальные сооружения, планировавшиеся для обеспечения новых РПКСН всеми видами энергоресурсов, в итоге использовались как обычные пирсы. В конечном счете в результате тяжелой и многолетней работы уникальную береговую инфраструктуру для ракетоносцев проекта 941 удалось ввести в строй – и то не полностью – только на Северном флоте.

А уж после распада СССР и существенного сокращения финансирования военных расходов субмарины проекта 941 оказались и вовсе заброшены. Вследствие недостатка средств на поддержание их в боеготовности в первой половине 90-х годов четыре из пяти кораблей, требовавших проведения того или иного ремонта, оказались «прикованными» к пирсам, а еще один – нынешний «Дмитрий Донской» находился на ремонте, переросшем затем в модернизацию под «Булаву».

В утиль?

За океаном всю мощь «Тайфуна» оценили по достоинству. Авторы так называемой программы Нанна – Лугара, предусматривавшей выделение Западом денег для создания комплекса по ускоренной утилизации российских стратегических ракетоносцев, намеревались прежде всего ликвидировать «Акулы» и Р-39. К примеру, в декабре 1998 года представитель Госдепа США особо подчеркивал, что в американском бюджете предусмотрены средства на утилизацию российских ракетоносцев, при этом упоминался именно проект 941. В конечном счете в 1998–1999 годах из боевого состава ВМФ РФ вывели три ракетоносца и в 2004-м на «Звездочке» утилизировали первую «Акулу» – ТК-202.

В последующем о списании атомоходов проекта 941 говорилось не раз. В частности, в конце 2004 года бывший командующий Северным флотом Геннадий Сучков сообщил СМИ, что якобы главком ВМФ Владимир Куроедов подписал приказ о расформировании 18-й дивизии (информация впоследствии не подтвердилась).

В апреле 2007-го во время выкатки из цеха ракетоносца «Юрий Долгорукий» проекта 955 контр-адмирал Анатолий Шлемов, занимавший тогда должность начальника управления заказов и поставок кораблей, морского вооружения и военной техники МО РФ, подчеркивал, что, вероятно, в ближайшие годы встанет вопрос о необходимости вывода кораблей проекта 941 из боевого состава флота по целому ряду причин. Среди них: корабли требуют проведения ремонта, на который нет средств, выпуск ракет для «Акулы» прекращен и потому наличный боекомплект пополнить невозможно, эксплуатация этих кораблей, для которых создана отдельная инфраструктура, обходится военному бюджету в весьма круглую сумму.

Мысли о нецелесообразности поддержания в боевом составе сократившейся в три раза (именно в три, поскольку «Дмитрий Донской» имеет только две рабочие ПУ и те под новый ракетный комплекс) группировки ракетоносцев системы «Тайфун» стали звучать в последние годы все чаще. И в этом, вероятно, есть свой резон – плодить многотиповой состав МСЯС контрпродуктивно.

Однако аргументация необходимости списания «Акул» для поддержания количества боезарядов на развернутых носителях на уровне, определенном СНВ-3, не совсем соответствует истине. Дело в том, что согласно данным, переданным Россией США, на 5 февраля 2011 года число боезарядов на развернутых отечественных МБР и БРПЛ, а также ядерных боезарядов, засчитываемых за развернутыми ТБ, равнялось 1537 единицам против 1550, требуемых по Договору СНВ-3. Принимать во внимание боезаряды на БРПЛ для субмарин семейства «Борей» пока бессмысленно – ракетный комплекс еще не прошел испытания и не принят на вооружение.

Меньше нужного уровня и количество развернутых МБР, БРПЛ и ТБ. Зато число развернутых и неразвернутых ПУ МБР, ПУ БРПЛ и ТБ (865) существенно превышает требуемый уровень пусковых установок ракет и тяжелых бомбардировщиков (700). Вот почему самым «простым» шагом выглядит списание именно подводных ракетоносцев: убрав одну подлодку, сразу сокращаешь полтора-два десятка ПУ (такие мысли уже высказывают ряд экспертов).

Пусть будет музей

Но что же делать с «Акулами», если все их выводить из боевого состава?

Предлагается несколько вариантов, например переоборудовать ПЛРБ в носители крылатых ракет морского базирования или групп спецназовцев. Но это вряд ли осуществимо по двум причинам: во-первых, сегодня у России нет стратегических КРМБ, достойных затратить приличные средства для соответствующей переделки субмарин, во-вторых, у нас не наберется такого количества подразделений военно-морского спецназа для переброски на столь огромных подлодках. Кстати, для «специальных целей» уже отдали один из ракетоносцев проекта 667БДРМ.

Вспомнили и о другом варианте – приспособить ПЛ проекта 941 в подводные арктические газовозы или рудовозы. Но и это не так просто и однозначно, как может показаться на первый взгляд.

В 1999 году на заседании Совбеза России, проходившем под председательством Владимира Путина, рассмотрено и получило одобрение предложение использовать выведенные из боевого состава ВМФ стратегические ракетоносцы в качестве подводных транспортов в арктических районах. В ноябре того же года между ПО «Севмаш» и РАО «Норильский никель» подписано предварительное соглашение о проведении переоборудования нескольких списанных РПКСН. Проект уникального подводно-надводного судна (ПНС) разработали в ЦКБ МТ «Рубин».

ПНС могло перевозить без ледокольной проводки в подводном положении до 10 000 тонн груза в регламентированной упаковке, преодолевать в надводном положении ледяные поля сплоченностью 8–10 баллов и толщиной до двух метров и, принимая во внимание осадку в грузу не более 9,5 метра, без проблем преодолевать перекаты на реке Енисей и принимать груз у причала порта Дудинка.

Однако 28 января 2002 года губернатор Таймырского АО Александр Хлопонин заявил, что работы по данному проекту прекращены, а в качестве основной причины было указано его несоответствие имевшимся на тот момент требованиям: из выводимого из боевого состава флота ракетоносца надлежало вырезать ракетный и реакторный отсеки, а последнее обесценивало всю задумку.

Сегодня «Норильский никель» имеет налаженную систему доставки, и компании данный проект, как представляется, будет малоинтересен. Использование же «Акулы» в качестве газовоза или нефтяного танкера для транспортировки углеводородов с арктических месторождений вряд ли сможет конкурировать с прокладкой трубопроводов по дну или же с перевозкой их танкерами ледового класса, кои сегодня строят Адмиралтейские верфи.

Судьба кораблей проекта 941 оказалась решена с началом практической реализации программы РПКСН проекта 955/комплекс «Булава», а теперь еще и в связи с подписанием СНВ-3. Да и поддержание боеготовности трех-четырех разных систем (проекты 667БДР, 667БДРМ, 941 и 955 – каждый со своей ракетой) является просто «убийственным» для российского оборонного бюджета и совершенно бессмысленным со всех точек зрения. Как это ни печально, но после ввода в боевой состав флота всех запланированных ракетоносцев типа «Юрий Долгорукий» нам неизбежно придется списать субмарины проектов 667БДР и 941.

Правильным, как представляется, было бы создание на базе одного из выведенных из боевого состава флота «стратегов» проекта 941 филиала Военно-морского музея. А то ведь чем будет гордиться поколение мальчишек – будущих военных моряков?

В США все могут «пощупать» первую атомную подлодку в мире «Наутилус», во Франции – первый французский атомный стратегический ракетоносец «Редутабль». А что у нас? Первый в мире ледокол «Ермак» распилен, первое в мире судно с атомной энергоустановкой – ледокол «Ленин» отправлен в утиль. Первая отечественная атомная подлодка К-3 проекта 627, первый атомный «стратег» проекта 658, первый корабль 667-й серии, уникальная «лодка-автомат» проекта 705/705К разделили их судьбу...

Впрочем, есть еще один вариант – демонтировать ракетные шахты и временно переклассифицировать «Акулы», к примеру, в учебные корабли: поставить их «у стенки», обслуживать экипажем сокращенного состава и использовать для подготовки флотских специалистов и курсантов военно-морских вузов. А затем подумать, нельзя ли приспособить эти субмарины под решение иных, кроме носителей БРПЛ, задач. Вполне вероятно, можно будет с минимальными затратами либо сделать из них носители КРМБ, которые к тому времени могут появиться, либо найти им иное применение.