Два десятилетия назад распался СССР, и силовые структуры, призванные оберегать государство от разрушения, не смогли этому помешать. Какие же «родимые пятна» унаследовала Российская армия от советского прошлого? На этот и другие вопросы попытались ответить участники международной конференции, которая состоялась в Московском центре Карнеги. «ВПК» знакомит читателей с некоторыми прозвучавшими там выступлениями.

Наши Вооруженные Силы сегодня во многом уже не те, что были 20 лет назад. Но главное, что надо было сделать в них за годы реформ, к сожалению, так и не сделано. Речь об отношении к военнослужащему, уважении его личности.

Старые силовые институты, доставшиеся нам в наследство от Советского Союза, не могли использоваться в новой России. Это осознавало руководство страны. Не случайно в ходе преобразований Вооруженных Сил РФ говорилось и говорится не просто о реформировании, а о новом облике армии и флота. Хотя в принципе надо ставить вопрос даже не об облике, а о сущности новых Вооруженных Сил, новой армии, которая нужна России.

В начале 90-х Борис Ельцин поступил таким образом, как если бы большевики в 1917-м поручили создавать Красную армию не Троцкому и Фрунзе, а Главному штабу царской армии. Огромную роль сыграл, конечно, личностный фактор. Первый президент Российской Федерации силовые структуры не очень-то жаловал, но при этом относился к ним с опаской и старался откупиться от их руководства званиями, льготами, наградами. Для страны в целом и армии в частности это имело отрицательные последствия.

Предпринимались попытки создания и совершенно новых силовых структур, например Национальной гвардии, которая была призвана явить собой лучший образец военной организации России. Но вновь вмешался личностный фактор. Работу возглавлял тогда Александр Руцкой. Однако когда осенью 1993 года произошли известные события, посчитали, что причастным к ним людям нельзя доверять. Идею просто похоронили, хотя готовы были уже все необходимые документы, где Национальная гвардия упоминалась как существующая.

Зато, правда, успели создать Службу безопасности президента. На момент ее разгона в 1996-м она представляла структуру численностью 20 тысяч отборных офицеров и генералов, однако тоже приказала долго жить после конфликта с «коробкой из-под ксерокса» и сегодня существует в урезанном виде.

Тем не менее, как уже отметил, преобразований за минувшие два десятка лет удалось осуществить немало. Изменились численность армии, ее организационно-штатная структура… Не изменилось только отношение к человеку в погонах. Если можно так выразиться, он не стал гражданином в погонах и по-прежнему находится в той системе координат, которая была в Советской армии.

Служебные отношения так и не трансформировались коренным образом, несмотря на то, что разработаны новые уставы, принимаются важные решения, которые серьезно меняют жизнь военнослужащего. Гуманизация армейской службы, например, значительно изменила в лучшую сторону повседневную жизнь простого солдата. Нет уже тех казарм на сотню и более человек, где не было ни горячей воды, ни других нормальных бытовых условий. Сегодня во многих частях появились кубрики на 4–6–10 человек, есть горячий душ, тренажерные залы, возможность нормально питаться и отдыхать.

Но вместе с тем, опять повторю, не изменилось отношение к человеку, в воинских коллективах отсутствует внутренний дух, который должен царить в армии демократического государства. Многие отрицательные качества Советской армии, к сожалению, сохранились и продолжают доминировать. Человек в погонах по-прежнему бесправен. Причем лишениям порой подвергаются все – от генерала до рядового. Помню, как однажды мне пришлось выбираться из командировки в Чечню через Моздок. В ожидании вылета в Москву на аэродроме скопились сотни человек. Но у них не было возможности ни сходить в туалет, ни перекусить, ни элементарно где-нибудь согреться. Хотя ведь были там и женщины. Удивительно, но все воспринимали это как норму.

Бесчеловечное отношение к человеку, который защищает Родину, требует, безусловно, жесткой реакции. Ее сегодня нет. Общество к таким проблемам до сих пор относится как к чему-то второстепенному. Это как раз говорит о том, что сама атмосфера в Вооруженных Силах РФ не очень-то изменилась с тех давних пор. Более того, в некоторых вопросах моральная обстановка стала даже хуже. Потому что в годы существования Советского Союза некую положительную роль (о других не говорю) играли партийные организации, которые выполняли и защитные функции по отношению к офицерам (почти все были коммунистами) от армейского беспредела. Они могли выступить в качестве противовеса какому-нибудь начальнику-самодуру. Сегодня такого противовеса нет совсем, а офицерские собрания по сути никакого значения не имеют. Хотя даже в эпоху Петра I играли гораздо большую роль и стали одним из движителей рождения здоровой офицерской среды, что позволило создать одну из лучших армий мира. В последующем Наполеон скопировал эту систему для своего войска. А мы даже свой отечественный опыт не хотим использовать.

Мне иногда говорят: мол, надо радоваться тому, что происходит. Если армию сегодня уже по сути развалили, это-де замечательно. Но я лично никогда не призывал разваливать прежнюю Советскую армию. Наоборот, предлагал использовать все, что в ней есть лучшего, начиная от научных разработок и заканчивая кадрами, техникой и т. д. И на этой основе создавать заново новые российские Вооруженные Силы. К сожалению, такой кропотливой, серьезной, системной работы наблюдать не приходится.

Есть, конечно, и положительные моменты, такие как создание новой системы управления в лице Объединенных стратегических командований (ОСК), ряд других. Но у нас часто меняют то, что менять не нужно и наоборот. Например, отношения между военнослужащими нельзя не менять, в противном случае мы не получим новую армию. Но они не меняются, а вот внешнюю атрибутику, в частности форму одежды, поменяли уже несколько раз.

Это и есть пример реформаторского зуда, который мешает делать то, что нужно. Форма, вооружение, техника – все важно. Но будет вторично, если в армии не появится дух, который соответствует современным задачам.