Не так давно было объявлено о реформировании ФГУП "Рособоронэкспорт" - одной из известнейших российских внешнеторговых организаций. Представитель "Рособоронэкспорта" в Татарстане Михаил Тихонов, можно сказать, олицетворение истории этой компании. В преддверии его 65-летия мы задали ему несколько вопросов.

Ужин под кроватью.

- Михаил Андреевич, впервые вы оказались в заграничной командировке, связанной с поставками советской военной техники, в 1966 году, еще будучи студентом. Для того времени это было весьма необычным…

- Пожалуй, да. В чем-то повезло, но сказался и опыт работы. По окончании Казанского авиационного техникума я попал в Казанский научный институт авиационной технологии, но, проработав там какое-то время, понял, что трудиться в такой организации надо все-таки, имея высшее образование. Далее я поступил на вечернее отделение КАИ и перешел работать на Казанский вертолетный завод инженером по эксплуатации, по делам которого пришлось много поездить по стране. Наверное, учитывая этот мой опыт, меня, студента предпоследнего курса, и рекомендовали для командировки в Египет. Да и уезжал-то я всего на четыре месяца, но оказалось, что на год - была напряженная работа, а потому не особо спрашивали, учишься ты или нет.

- Какова была цель командировки?

- Начиналось с того, что наша бригада четыре месяца в Каире собирала военно-морские вертолеты Ми-4ВМ. Работа шла по линии Главного инженерного управления Государственного комитета по экономическим связям - ныне это "Рособоронэкспорт", то есть, получается, с чего начинал, к тому, в итоге, сегодня и вернулся… А потом меня перевели в "Авиаэкспорт", где я собирал гражданские вертолеты Ми-8. Внутри бригады обязанности распределялись просто: сегодня ты делаешь один узел, завтра - другой.

- Тогда как раз шла одна из войн Египта с Израилем, как боевые действия сказывались на вашей работе?

- Война застала нас в Александрии. Советские специалисты - вертолето-, корабле-, самолетостроители - жили на десятом этаже отеля прямо на побережье Средиземного моря (говорят, что шум прибоя успокаивает, ничего подобного - этот звук волн, шуршащей гальки так надоел). И когда с ближнего пирса уходили на перехват зенитные ракеты, здание ходило ходуном… Окна надо было заклеивать и зашторивать. В связи с этим частенько и ужинать приходилось под кроватью - чтобы свет уж точно не пробивался. С этим было очень строго. У нас на глазах убили немцев, которые ехали на машине, включив фары. Египтяне их один раз предупредили, но они, видимо, не вняли, и вновь зажгли фары, тогда машину просто расстреляли. И осуждать египтян за это трудно - война, затемнение кругом, светомаскировка, и вдруг такое нарушение. Подробности мы узнали на следующий день из газет.

- Наши вертолеты принимали участие в боевых действиях?

- Да, Ми-4ВМ барражировали над морем, искали подводные лодки и бомбили их и, надо сказать, показали себя прекрасно. В этом немалая заслуга наших летчиков, которые и эксплуатировали машины, и учили местных товарищей. Мне тогда довелось общаться, и я этим горжусь, с уже в то время легендарным летчиком-испытателем - Героем Советского Союза Юрием Александровичем Гарнаевым. Это был настоящий гигант, всесторонне развитый и талантливый человек. Наша бригада с ним очень дружила. Он мне на фотографии стихи написал… При нас его правительственной телеграммой отозвали, и он уехал. Как выяснилось, навсегда: вскоре он разбился во Франции при тушении лесного пожара… Замечательный был человек. Я его и сейчас, как живого, вижу…

Ну а потом я вернулся домой, окончил институт, а через год уехал в Индию, сначала в две временных командировки, а потом на три с половиной года. Если в Египте я жил один и среди русских, то в Индию привез семью, и жили мы среди индийцев. Очень интересные люди со своеобразным жизненным укладом, приятно было среди них находиться. В Индии я впервые отказался от помощи переводчика, чтобы по-настоящему освоить английский, и через некоторое время стал вполне нормально разговаривать.

В Индии я рассматривал проблемы с ремонтом Ми-4, а еще решением посольства был назначен руководителем советской колонии в городе Чандигарх - базе, где ремонтировались самолеты, вертолеты, двигатели. В мои обязанности входило расселение людей, поддержание дисциплины, организация досуга.

Гений Миля

- Любопытно, а иностранные спецслужбы интересовались: чем это тут занимаются советские?

- Думаю, интерес чужих разведок был. К нам на улицах довольно часто подходили индийцы, по-дружески спрашивали, кто мы, что делаем в их стране. Но иногда интерес этот становился довольно специфическим - пытались выяснить серьезные для того времени сведения. Да и для нынешнего, пожалуй, тоже. Думаю, сейчас настала пора наводить в этом смысле порядок - не все надо говорить и не все так просто в мире… Так что интерес чужих разведок, на мой взгляд, был… Впрочем, я не профи и тогда просто отодвигал от себя излишне любопытных людей.

По стране мы передвигались свободно, но посольство обязательно ставили в известность - не дай бог что случится. Например, на дорогах там довольно опасное движение. А с точки зрения законопорядка все было спокойно. Тем не менее старались не проверять судьбу, поэтому ночами не разгуливали. А вот когда начался конфликт с Пакистаном, мы семьи отправили в Союз. Пули поблизости свистели только так, зенитки палили - очень впечатляюще. Один раз стояли с соседом, и между нами просвистел осколок и ударился в угол дома.

- Какое впечатление произвела на вас Индия?

- В создание строительных, ремонтных мощностей там вкладывались значительные средства, и с этой точки зрения Индия была, так скажем, поэнерговооруженней, чем Египет. Но нищета… Только один процент населения платил налоги, у остальных зарплата была ниже облагаемой налогом суммы. В Египте бедных тоже было много, но такой нищеты не наблюдалось. Только в Индии я видел людей, одетых в полуистлевшие тряпки… Да, ведь это мы построили в Индии все крупные заводы, да и в Египте тоже много чего возвели. Советский Союз очень много сделал, чтобы эти две страны поднять.

- В 70-е годы, пожалуй, наиболее активно эксплуатировал казанские вертолеты Ирак?..

- В 1976-1979 годах мне довелось собирать там Ми-8, и в достаточно больших количествах. Действительно, пользовались нашими вертолетами иракцы очень активно, налет был весьма приличный. Задачи наши машины выполняли самые разные - и людей спасали, и в горы продовольствие доставляли, и много чего еще.

- Как Ми-8 выдерживали столь свирепые климатические условия?

- Гений Миля создал такие классные машины, что они умеют работать в любом климате - и на Крайнем Севере, где мне тоже доводилось бывать, и в очень горячих странах типа Ирака. Летали даже при температуре плюс 58 по Цельсию, хотя международные нормы запрещают летать после плюс 55. Даже в хамсин - песчаную бурю вертолет на открытой стоянке оставался целым и невредимым. Очень надежная машина. А вот французские "Супер Фрелоны" требовалось после полетов сразу загонять в ангар, в любую погоду.

Потрясающие люди

- В последнее время все более активным покупателем казанских вертолетов становится Южная Америка. Знаю, что вы не раз бывали в странах этого региона, какая из них произвела на вас большее впечатление?

- Никарагуа. Три с половиной года, начиная с конца 1988-го, я провел в этой стране и считаю это время самым счастливым в своей жизни.

Вертолетная помощь Никарагуа была весьма чувствительной - туда поставлялись Ми-8 и Ми-17, и показали они себя великолепно, в том числе и в боевых действиях. Поэтому закономерно, что наши вертолеты очень востребованы во всей Латинской Америке.

Нам надо было следить, чтобы техника была в строю, чтобы грамотно выполнялись все регламентные работы, обучать никарагуанских специалистов. Боевой дух у них, конечно, был на высочайшем уровне, но по инженерным знаниям их и нашу подготовку было не сравнить. Требовалось постоянно следить, чтобы использовались только те материалы, которые оговорены инструкциями, чтобы заполнялись все формуляры. Никарагуанцы поначалу не воспринимали эти требования всерьез, хотя от этого и зависела их жизнь. Тем более в бою. Три вертолета сбили без возможности восстановления. Пулевые пробоины не были большой редкостью. Много вывозили раненых - вся машина, бывало, оказывалась залитой кровью.

Высшее руководство страны проявляло к нашей деятельности большой интерес. Я неоднократно встречался с Даниэлем Ортегой, один раз - на крестинах сына Вальтера Сандино - внука легендарного Аугусто Сесара Сандино. Команданте Ортега вообще с русскими очень любил общаться и фотографироваться. Он производил впечатление очень убежденного сандиниста и скромнейшего человека.

У меня самые теплые воспоминания и о стране, и о народе. Потрясающая доброжелательность ко всем, нет там выпячивающей грубости. И женщины, и мужчины - очень приятные и по-особенному породистые. Я был почти во всех странах Латинской Америки - очень яркие впечатления. Но Никарагуа - самая любимая.

- С какой из стран, куда поставляются казанские вертолеты, наладить отношения было труднее всего?

- Возможно, с Пакистаном. Пакистан вообще был для нас "терра инкогнита". Но главная сложность заключалась, прежде всего, в конфликтной ситуации с Индией - давним другом и надежным коммерческим партнером нашей страны. Однако благодаря решению правительства России о продаже в Пакистан вертолетов мы смогли наконец проникнуть в эту страну. И, как мне показалось, это не произвело никакого впечатления на Индию - мы ведь поставили в Пакистан чисто гражданские машины.

Выиграть конкурентную борьбу

- Почему все эти страны предпочли нашу технику, а не американскую, французскую, британскую? Что здесь было главным - дружба, невысокая цена, качество?

- Думаю, это совокупность характеристик: надежность, тактико-технические данные и цена, естественно. В начале 90-х, проводя демонстрационные полеты Ми-17 в Аргентине, я предложил командующему их авиацией: давайте проведем соревнование между французской "Супер Пумой" и нашим вертолетом. Он отказался - понимал, российская машина выиграет соревнования. Мы тогда показали вертолет аргентинским военно-морским силам, сухопутным войскам, жандармерии, авиации. Заинтересовались больше всего жандармы - их устроило все. В том смотре принимал участие и президент Аргентины Карлос Менем, сам в прошлом пилот, и ему наш вертолет очень понравился. Но, в итоге, Аргентину по ряду причин мы так и не "дожали".

- Есть мнение, что западная техника более совершенна, а наша, поскольку поставляется в основном в страны третьего мира, такого же третьего сорта…

- Зачем это "совершенство" надо, если с машины приходится пылинки сдувать. Вертолет, за исключением виповского варианта, это рабочая лошадка, трудящаяся в условиях, где нет необходимости в "фешенебельности". А наши вертолеты и совершенны, и предельно надежны.

- Вы говорите, что в середине 90-х приходилось буквально "добывать" контракты. Что это означает?

- "Добывать" - это постоянные встречи с представителями Вооруженных сил, гражданской авиации, рекомендации, реклама, демонстрация. Главное - вызвать заинтересованность покупателя. Многое зависит от региона. Если в стране - достаточное количество хороших взлетно-посадочных полос, организованная сеть шоссейных дорог, то вероятность, что она будет закупать вертолеты, меньше. В горных регионах - иная ситуация. Приходится учитывать множество параметров - состояние Вооруженных сил, возникающие в регионе конфликтные ситуации, политическую жизнь и так далее.

- Возможно ли расширение рынков сбыта казанских вертолетов?

- Сегодня казанские машины эксплуатируются приблизительно в восьмидесяти странах. Но время идет, и одни модели устаревают, требуются другие, с новыми характеристиками. Техника развивается, и остановки быть не может. И проблемы в том, чтобы победить в конкурентной борьбе с французами, англичанами, американцами, я не вижу. Да сколько раз мы выигрывали у них конкурсы на поставку техники!

- С какими формами противодействия нашей вертолетной экспансии приходится сталкиваться за рубежом?

- Не стесняются никаких методов - ложной информации, компромата всякого, - обычная конкурентная борьба.

- А мы такие методы используем?

- По своей практике могу сказать, нет.

- Грядет реорганизация "Рособоронэкспорта". В чем она заключается?

- Создается госкорпорация "Ростехнологии", и, по имеющейся у меня информации, представительства "Рособоронэкспорта" будут переданы в нее. Пока определенно можно сказать, что увеличится объем работы - придется заниматься не только оборонными отраслями промышленности, но и гражданскими. Но, в общем, цели корпорации определены, и, надеюсь, что наше представительство сможет достойно выполнять поставленные перед ним задачи.

Добавим, что и сегодня, в день своего юбилея, Михаил Андреевич находится в Москве, на заседании "Рособоронэкспорта".

/Тимур ЛАТЫПОВ/