По этой причине возникает необходимость по несколько раз за ночь сниматься с РДП по команде «срочное погружение». Иногда по возвращению после плавания в таких условиях подводная лодка оказывалась с «ободранным» ограждением рубки, а иногда эта рубка бывала почти полностью «раздетой».

Надо сказать, что у лодок проекта «629» ограждение рубки было весьма объёмное из-за необходимости ограждения ракетных шахт, выходящих за прочный корпус на несколько метров и имеющих диаметр около двух метров. Так вот, например, после одной из автономок «родная» для автора ПЛ «К-163» вернулась с разрушениями 102 кв. м ограждением рубки и почти полностью оголёнными ракетными шахтами. Это дало повод командиру «Ориона», наблюдавшего всплытие ПЛ по окончании похода перед встречей с кораблём-»контролёром», передать на свой командный пункт открытом текстом радио: «Русская подводная лодка серьёзно повреждена и терпит бедствие».

Несмотря на все эти и другие трудности и препятствия, наши «рабочие лошади», зачастую скрытно прорывались через противолодочные рубежи и положенное время маневрировали на позиции в районе «ожидания», в готовности к использованию своего страшного ядерного оружия.

Позднее дизельные РПКСН были сменены атомными, имеющими возможность боевое патрулирование вести на более значительном расстоянии от берегов США. Однако из-за значительной шумности эти ракетоносцы нередко обнаруживались и оказывались объектами слежения противолодочных сил США и НАТО. И только с поступлением на вооружение ВМФ стратегических ракетоносцев с межконтинентальными баллистическими ракетами появилась возможность нести боевое дежурство, не выходя далеко в океан: в районах, например, Баренцева и Охотского морей. К тому же и шумность этих РПКСН не превышала шумность американских ПЛАРБ. При этом боевую службу эти ракетоносцы несли в сопровождении атомных противолодочных лодок с превосходными ТТХ.