В случае с атомной торпедой, о котором шла речь выше, он решительно и настойчиво выступил в защиту командира лодки, который не был виноват, но которому грозило снятие с должности, т. к. московские военно-морские бюрократы с Большого Козловского переулка, напуганные случившемся именно в командире увидели «козла отпущения». И хотя замполиту самому грозило снятие с должности, он сумел защитить командира.

Лучшие человеческие качества проявил этот комиссар при разборе дела двух молодых лейтенантов РПКСН, вернувшихся с боевой службы после 3-х месячного пребывания в море и «вырвавшихся» их ВМБ Б. Крашенинникова, где базировалась эскадра подводных лодок, в город Петропавловск-Камчатский и «загудевших» в городе.

Желание поужинать в местном ресторане под музыку и танцы с молодыми девушками закончились весьма плачевно. В результате драки с местными моряками - рыбаками, тоже вернувшимися с моря и отмечавшими своё прибытие в родной порт в этом же ресторане, оба лейтенанта, находясь в состоянии «подпития», попали в комендатуру. Политработники объединения подводных лодок, которым стало известно о случившемся, развили «активность» с целью наказать провинившихся так. чтобы другим неповадно было. Надо было «калёным железом» бороться с пьянством, выполняя решения партии. А тут представилась возможность «отличится» перед высшей партийной властью: «пресечь безобразие». Разумеется, офицерская карьера лейтенантов могла быть загублена, несмотря на то, что и служба у них шла хорошо, дело они своё знали, любили подводный флот и свою службу,.