В следующем, 1883 г. Бисмарк привлек к этому союзу Испанию и Румынию, расширив таким образом альянс от берегов Атлантики до границ с Россией. Но к концу 90х годов в политике Италии, Испании и Румынии наметился отход от австро-германского блока.

Позиция Италии как участника Тройственного союза была неоднозначной: наряду с итало-французскими противоречиями из-за Туниса налицо были не менее острые итало-австрийские противоречия на Балканах. В дальнейшем эти противоречия послужили причиной выхода Италии из Тройственно! о союза, а посулы западных держав передать ей ряд областей на Балканах привели ее в конечном счете в лагерь противников Германии и Австро-Венгрии.

Румыния, так же как и Италия, в последствии предпочла союз с Россией и западноевропейскими державами.

Возобновление в 1881 г. «Союза трех императоров» — России, Германии и Австро-Венгрии, — путем которого российское руководство пыталось вывести страну из политической изоляции, возникшей на Берлинском конгрессе 1878 г., было лишь временным дипломатическим маневром.

В то же время крепли связи России с Францией, прежде всего в сфере экономики: начиная с 1887 г. следуют вливания французского капитала, и за два годе задолженность России французским банкам достигла 2,6 млрд. франков. Немаловажным фактором для политического сближения двух держав явился отказ российского правительства от подписания очередного русско-германского договора, согласно которому предусматривался нейтралитет России в случае войны Германии с Францией.

Русско-французский договор, подписанный в 1891 г., носил «консультативный характер»: оба государства обязывались в случае «угрозы европейскому миру» вступить в переговоры для согласования своей политики. Далее, в 1892 г. последовало заключение секретной военной конвенции. Над разработкой ее трудились начальники штабов обеих держав генералы Н. Н. Обручев и Р. Буадефр. Конвенция определяла силы, которые каждое государство обязывалось выставить в случае угрозы войны со стороны Тройственного союза. Документу придавался «технический характер», но обмен письмами МИД Франции и России в декабре 1893 — январе 1894 г. превратил конвенцию в политический договор.