Военное производство в России в связи с его стратегической важностью всегда находилось под самым пристальным вниманием и контролем со стороны органов государственной власти. Они неизменно стремились самыми различными мерами обеспечить стабильность выпуска вооружения.

Между тем после известных революционных событий 1917 года и смены социального строя в стране обстановка на оборонных предприятиях Петрограда значительно осложнилась. То здесь, то там начали вспыхивать конфликты между старыми специалистами и новой администрацией, которые приняли весьма острый характер и в конечном итоге привели к репрессиям в отношении первых.

Социально чуждые

Это противостояние возникло уже в ходе Гражданской войны. Так, заводской комитет Петроградского патронного завода обратился в Главное артиллерийское управление (ГАУ) с категорическим требованием – снять с должности начальника предприятия В. К. Дорошина, занимавшего этот пост еще с дореволюционных времен. Приказом по ГАУ № 198 от 22 июля 1918 года была образована специальная комиссия, которая после расследования сущности раздоров пришла к однозначному выводу: оснований для удовлетворения требования завкома нет. В соответствии с параграфом 26 устава заводского комитета признавалась только одна причина, по которой руководитель предприятия может лишиться своего кресла: он неспособен наладить и поддерживать нормальные отношения с рабочими. Комиссии не удалось обнаружить ни одного факта, дававшего достаточные основания для подобного вывода.

Данный конфликт удалось погасить, однако недовольство старыми техническими специалистами на других оборонных предприятиях города на Неве не исчезло и выражалось в самых различных формах.

В середине 20-х годов на военные заводы начали приходить новые руководители, являвшиеся выходцами из пролетарской среды, и процесс постепенного выдавливания «классово чуждых элементов» с инженерно-технических должностей, в том числе ключевых, еще более усилился. Нередки были случаи, когда на них выдвигались люди прежде всего по принципу партийной и социальной принадлежности. Нетрудно предположить, что самый высокий энтузиазм молодых специалистов не мог в полной мере компенсировать знаний и опыта старых кадров, имевших за плечами десятки лет работы на военных предприятиях.

Это вносило дополнительные трудности в производственный процесс, приводило к срывам в выполнении государственных заданий, включая выпуск важнейших видов оборонной продукции, и побудило ЦК ВКП(б) в очередной раз принять меры по стабилизации положения в промышленности. 25 сентября 1925 года Центральный комитет своим секретным циркуляром фактически предписал всем органам власти на местах: «Замену старых специалистов молодыми производить исключительно по соображениям делового характера, всемерно обеспечивая при этом нормальные условия передачи огромного опыта». Тем не менее практика вытеснения кадров с дореволюционным стажем отнюдь не прекратилась.

Стало нормой, когда ценность сотрудника определялась не профессиональной компетентностью, а социальным происхождением и лояльностью к существующей власти. Характерным примером в этом отношении является конфликт на заводе «Красный летчик». Долгое время это крупное и современное предприятие военной промышленности города на Неве возглавлял представитель старой инженерной школы Николай Афанасьевич Афанасьев. Это был довольно опытный специалист в своей области.

Как известно, для того чтобы стать подлинным докой в авиастроении, требовался и требуется не только большой объем знаний, но и многолетний труд. Вполне понятно, что заменить управляющего авиационным заводом первым попавшимся специалистом, пусть даже высококвалифицированным, было очень рискованно и могло привести к непредвиденным последствиям для производства. Руководство «колыбели революции» и Северо-Западного управления военной промышленности (Севзапвоенпром), причисляя Афанасьева к социально чуждым элементам, вынуждено было считаться с его авторитетом и он до середины 20-х годов продолжал успешно вести дела на «Красном летчике».

Правда, Николай Афанасьевич принимал решения, порой совпадающие с точкой зрения партийных органов. Независимая позиция управляющего заводом по ряду существенных вопросов, касающихся принципов организации производства, взаимоотношений с партийной организацией, и его отношение к старым специалистам привели к развязке, которая даже по тем временам выходила за рамки обыкновенного конфликта. Летом 1926 года районный комитет ВКП(б) послал на предприятие Александра Степановича Савельева. В предписании, выданном ему райкомом, указывалось, что он направляется на «Красный летчик» для работы в должности руководителя завода.

Назначение на столь высокий пост было исключительной компетенцией Севзапвоенпрома как полномочного регионального органа Главного управления военной промышленности Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) СССР. Только с его разрешения осуществлялся даже допуск на авиастроительное предприятие. В данном случае этот порядок был нарушен, причем самым грубым образом, что все хорошо понимали. Однако речь шла о решении райкома ВКП(б), а партийные органы обладали особыми функциями в системе власти в Советском Союзе в те годы. И здесь фактически имело место прямое вмешательство партийной инстанции в решение кадрового вопроса. Вот почему ни Севзапвоенпром, ни Авиационный трест не осмелились пойти на конфронтацию с партийным органом даже районного уровня и Н. А. Афанасьева просто без шума и скандала отозвали в Москву.

Так всего лишь райком ВКП(б) определил, кому надлежит быть директором крупнейшего авиационного предприятия города.

Искоренение врагов

Во второй половине 20-х годов преследование старых специалистов стало приобретать характер репрессий. Этот процесс «стартовал» в 1928-м, когда органы ОГПУ арестовали группу бывших генералов царской армии, занимавших руководящие посты в оборонной промышленности. Главой взятых под стражу «преступников» был объявлен помощник начальника Главного военно-промышленного управления В. С. Михайлов. Всем членам группы предъявили обвинения в якобы намеренном разрушении советской оборонной индустрии. О раскрытии «заговора» чекисты доложили лично Сталину, который дал указание обратить «серьезнейшее внимание» на материалы о деятельности арестованных. Все члены этой группы были осуждены и вскоре расстреляны. После этого маховик репрессий начал интенсивно набирать обороты.

Вопрос о «вредительстве» в военной промышленности обсуждался на специальном совещании у начальника вооружения Красной армии И. П. Уборевича 9 декабря 1929 года. В соответствии с принятым в тот день решением была образована комиссия, председателем которой стал сам Уборевич. Она разработала план ликвидации последствий «вредительства» и принялась активно выявлять «вредителей» на оборонных предприятиях.

В частности, в соответствии с утвержденным планом члены комиссии проверили работу Научно-технического комитета (НТК) Артиллерийского управления РККА. «Копнули глубоко» и в результате установили: «Личный состав неудовлетворителен ни по своей квалификации, ни по социальному составу. Все руководящие должности в НТК заняты старыми специалистами, партийные и молодые советские специалисты выдвигаются крайне нерешительно, в то время как опыт с несомненностью доказал неспособность даже добросовестных старых специалистов в условиях социалистической реконструкции играть организующую роль».

После столь сокрушающего вердикта увольнения с военных предприятий спецов, некогда получивших образование и немало лет потрудившихся при «проклятом царизме», приняли массовый характер. Впрочем, некоторые люди уходили сами, прекрасно понимая, насколько мрачны их перспективы. Хотя и такой шаг зачастую не спасал человека от ареста и осуждения по огульному обвинению.

Что касается «оборонки» Северной столицы, то в ней начало репрессиям положило постановление секретариата Ленинградского областного комитета ВКП(б) от 7 марта 1930 года «О мерах по ликвидации вредительства на предприятиях военной промышленности Ленинграда». Примечательно, что в первоначальном варианте этот документ имел совсем иное название – «О работе предприятий военной промышленности». Очевидно, затем под давлением обстоятельств высший партийный орган города на Неве изменил формулировку, придав ей карательный характер.

В постановлении подчеркивалось: «Темп восстановления военной промышленности оказался совершенно неудовлетворительным и она по-прежнему недостаточно подготовлена к выполнению возложенных на нее задач». Документ содержал перечень вполне обоснованных мер, направленных на улучшение организации работы на оборонных заводах, в частности обращалось внимание на повышение ответственности руководителей предприятий и культуры производства, на совершенствование существующих технологий и многое другое. Однако в последующем на местах занялись не только этим. На всех военных заводах, например, сформировали специальные комиссии по борьбе с вредительством, которые должны были подготовить планы своей работы и постоянно отчитываться о выполнении поставленных перед ними задач.

Но реальные масштабы выявления «затаившихся врагов» явно не устраивали городское начальство. Поэтому секретариат обкома ВКП(б) на заседании 9 августа 1930 года снова рассмотрел вопрос «О вредительстве на военных заводах». В постановлении ленинградского партийного ареопага уже напрямую указывалось, что борьба с вредительством ослаблена и темп выполнения плана пресечения преступной деятельности вредителей явно недостаточен, на некоторых же оборонных предприятиях комиссии по борьбе с вредительством вообще прекратили работу.

Чтобы придать этому процессу новый импульс, было решено провести 5 сентября 1930 года при областном комитете ВКП(б) совещание с участием директоров военных заводов и секретарей партийных комитетов. По результатам форума 24 сентября 1930 года обком партии принял специальное постановление «О ходе борьбы с последствиями вредительства и выполнении промфинплана за 10 месяцев в ленинградской военной промышленности и на гражданских заводах, выполняющих военные заказы». В документе подводились итоги репрессивной кампании и указывалось на то, что несмотря на директиву обкома партии от 7 марта 1930 года, борьба с вредительством ведется слабо и директора оборонных предприятий совместно с парторганизациями не могут добиться запланированных темпов роста производства.

Таким образом, политическим руководством города развитие военной промышленности напрямую увязывалось с результатами борьбы с вредительством.

Плачевный результат

Правда, необходимо признать: наиболее дальновидная часть советских партийных лидеров и глав оборонных предприятий СССР отчетливо понимали, что решение возникших производственных проблем необходимо искать в другой плоскости. Отставание темпов развития ОПК подтверждало их правоту. Увольнения и аресты старых специалистов наносили огромный вред военной промышленности, ведь найти им равноценную замену в тот период было попросту невозможно.

Неудивительно, что к концу 1930 года кампания по борьбе с вредительством на военных заводах начала постепенно затухать. 15 мая 1930 года был издан совместный закрытый циркуляр ВСНХ СССР и ОГПУ «Об использовании на производстве специалистов, осужденных за вредительство». В этом документе констатировалось: «В настоящее время следует считать, что основная группа вредителей изъята из хозяйственного аппарата. Однако удар, нанесенный нашему народному хозяйству, чрезвычайно велик. В этом деле, при правильной его постановке, могут быть и должны быть использованы инженеры-вредители, осужденные органами ОГПУ. В отдельных случаях можно откомандировывать осужденных инженеров в сопровождении уполномоченных для работы непосредственно на заводе».

Данным циркуляром было положено начало созданию ныне хорошо известных «шарашек». После его появления часть наиболее ценных специалистов военной промышленности получила возможность, правда, весьма ограниченную, работать на производстве. Вместе с тем рождение этого документа – очевидное признание чрезвычайно глубокого кадрового кризиса, постигшего военное производство в ходе искоренения вредительства.

Немаловажную роль в уменьшении масштабов репрессий сыграло и то обстоятельство, что 13 декабря 1929 года ВСНХ СССР издал приказ № 30сс, в котором предписывалось создавать на большинстве военных заводов собственные опытно-конструкторские подразделения. В связи с этим значительно возросла потребность в ученых и инженерах высшей квалификации. Но в стране ощущалась постоянная нехватка таких людей, и потому ситуация с кадрами приобрела характер критической.

О только что упомянутом документе необходимо рассказать подробнее ввиду его особой значимости для оборонной индустрии Ленинграда. В приказе ВСНХ СССР констатировалось: «Производящаяся в настоящее время модернизация существующих образцов вооружения РККА и флота и вводимая на обслуживание армии новая система вооружения требует для своего осуществления максимального напряжения конструкторских сил промышленности. Положение дел в этой области в данное время необходимо признать совершенно неудовлетворительным».

В январе 1930 года заместитель председателя РВС СССР и начальник вооружения РККА И. П. Уборевич лично посетил крупнейшие военные заводы Ленинграда – «Большевик» и «Красный путиловец» для ознакомления с работой конструкторских бюро предприятий. Итоги проведенной проверки, к сожалению, оказались далеки от ожидаемых. Поэтому Уборевич обратился с личным письмом к председателю ВСНХ В. В. Куйбышеву. В послании говорилось, что оборонная промышленность не выполнила требований приказа № 30сс и в конструкторских коллективах наблюдается огромный некомплект сотрудников. Для работы в КБ двух огромных ленинградских заводов прибыл лишь 21 специалист. В конце своего письма начальник вооружения Красной армии предлагал ввиду крайнего кадрового дефицита в экстренном порядке перебросить опытных специалистов из гражданских отраслей промышленности на оборонные предприятия и сконцентрировать их на важнейших военных заводах.

Крайне неудовлетворительное положение дел по повышению научной составляющей оборонного производства был вынужден констатировать и ВСНХ СССР. В июле 1930 года издается приказ по этому ведомству № 154сс, в котором подводились неутешительные итоги работы по перевооружению армии и флота с целью усиления их технической мощи. Основной причиной этого была признана недооценка опытно-конструкторских работ на военных заводах. Четко определялось, почему неудовлетворительно проводятся ОКР: «Недопустимо медленно выполняется приказ ВСНХ № 30сс о создании конструкторских бюро, особенно в части укомплектования личным составом». Руководителям оборонной промышленности всех рангов еще раз предписывалось обратить исключительное внимание на укомплектование КБ специалистами и оснащение современным оборудованием.

Как видим, решение кадровых проблем возлагалось на военные предприятия, которые должны были изыскать собственные кадровые резервы. Однако они оказались в значительной степени утрачены в период проведения кампании по борьбе с вредительством. Например, практически с самого ее начала с многих ленинградских оборонных заводов стали поступать сигналы о буквально бедственном положении с обеспеченностью высококвалифицированным инженерно-техническим персоналом. Вдобавок необходимо учесть, что город на Неве был своеобразным кадровым резервуаром, используемым для обеспечения военной промышленности других регионов страны.

Данный вопрос неоднократно обсуждался в партийных, советских и хозяйственных органах власти Ленинграда, практиковались различные экстренные меры, но восполнить кадровые потери никак не удавалось. Понимая, к чему это может привести, в июне 1930 года секретариат Ленинградского обкома ВКП(б) принимает очень важное в тех непростых социально-политических условиях решение: «Составить записку в ЦК о числе специалистов, взятых из Ленинграда и арестованных ОГПУ, указав, что дальнейшее откомандирование специалистов из Ленинграда весьма отрицательно отразится на производстве».

Отовсюду – и в ОПК

В сложившихся обстоятельствах, постоянно сталкиваясь с реальностью невыполнения военных заказов и вполне осознавая последствия этого, руководители военных заводов искали различные способы, дабы снять проблему кадров с повестки дня, и порой предпринимали, мягко говоря, неординарные для той поры шаги. Весьма показателен в этом отношении пример старейшего оборонного предприятия Ленинграда – Механического завода № 7 (бывший «Арсенал»). В конце марта 1930 года администрация предприятия обратилась с официальным письмом в ЦК ВКП(б), РВС СССР, Ленинградский и Киевский обкомы партии, в органы ОГПУ. В депеше содержалась настоятельная просьба срочно вернуть на завод в качестве помощника директора по технической части инженера Романова Николая Георгиевича, до июля 1922 года трудившегося на петроградском заводе «Арсенал», а в момент обращения проживающего в Киеве.

Из этого примера видно, какую остроту приобрела нехватка специалистов в военной промышленности Ленинграда в конце 20-х – начале 30-х годов XX века.

Надо признать, что в результате понесенных потерь избавиться от проблемы инженерно-технических кадров на оборонных предприятиях было невозможно даже с учетом усилий, прилагаемых столь авторитетным ведомством, как Высший совет народного хозяйства СССР. Когда администрация завода «Красный путиловец» в ноябре 1930 года попросила Мобилизационно-плановое управление (МПУ) ВСНХ выделить высококвалифицированных специалистов для укомплектования конструкторского бюро предприятия, в ответ был получен категорический отказ, мотивированный следующими аргументами: «Мобилизационно-плановое управление ВСНХ в настоящее время не имеет в своем распоряжении инженерно-технического персонала, могущего быть выделенным на завод «Красный путиловец», снять лиц с других заводов нет возможности. МПУ ВСНХ СССР еще раз указывает на необходимость выделения специалистов в конструкторское бюро за счет своих резервов…»

Некоторые руководители проявляли высокое гражданское мужество и пытались сделать все возможное на своем уровне, чтобы снизить размах репрессий. Так, в марте 1931 года начальник Артиллерийского научно-исследовательского института (АНИИ) Фавицкий на свой страх и риск обратился лично к начальнику особого отдела ОГПУ Ленинградского военного округа с ходатайством не привлекать сотрудников АНИИ к уголовной ответственности за просчеты в научно-исследовательской деятельности. В своем письме он приводил очень веские аргументы, с которыми трудно не согласиться. Начальник института, в частности, исключительно точно подметил: «Если за неудачный опыт инженеру грозит трибунал, инженер перестает быть инженером и становится чиновником».

К сожалению, совершать подобные поступки осмеливались лишь очень немногие руководители.

Постоянные обращения глав оборонных заводов, научных и конструкторских коллективов вынудили Народный комиссариат труда СССР на основании решения ЦИК и СНК СССР и по согласованию с ВСНХ и ВЦСПС издать 7 апреля 1930 года постановление № 11/8 «О временном откомандировании инженеров из гражданской промышленности и государственных учреждений на предприятия военной промышленности». В оборонную сферу переводились высококвалифицированные специалисты по спискам, утвержденным Наркомтрудом. Причем вопрос ставился очень жестко: предприятию или учреждению надлежало отправить указанных в перечне сотрудников не позднее трех дней с момента получения списка. Неявка специалиста в течение пяти дней со времени поступления соответствующего распоряжения рассматривалась как уклонение от выполнения работ в оборонной промышленности со всеми вытекающими отсюда последствиями.

В соответствии с утвержденными списками откомандированию на военные предприятия Ленинграда подлежали 110 человек.

Оборонное производство обладает значительной спецификой, уникальными технологиями и руководствуется требованиями к качеству своей продукции, которые по известным причинам значительно выше, чем к гражданской. Поэтому на военных заводах работают высококвалифицированные специалисты и заменить их весьма трудно, а часто и невозможно. Борьба с вредительством на предприятиях ОПК существенно подорвала его кадровый потенциал, ядро которого составляли старые специалисты. Анализ развития военного производства показал руководству Ленинграда, что дальнейшее продолжение этой кампании приведет к обратным результатам. Осознание этого после многих промахов произошло на всех уровнях государственной власти. Уже осенью 1930 года власти начинают предпринимать довольно действенные меры по ее постепенному сворачиванию.

Увы, преодолевать дефицит высококвалифицированных кадров на военных заводах пришлось многие годы. Реальный ущерб, который понесла оборонная индустрия от вышеупомянутых негативных социальных процессов, был огромен.

Таким образом, уже в течение 20-х годов XX века социальное противостояние на предприятиях военной промышленности Ленинграда приобрело довольно острый характер. В результате этого многие ценные специалисты или ушли из военного производства «по собственному желанию», или оказались ни за что ни про что арестованы и осуждены. Это самым негативным образом сказалось на темпах развития советского ОПК и подготовке нашей страны к войне.

События 20-х стали прологом массовых репрессий 30-х годов.